16 глава 1 часть
Глава 16
25 января – 4 февраля
День сто девятнадцатый, понедельник
– …хоть иногда, для разнообразия, – процедила сквозь зубы Панси, и до Драко наконец дошло, что обращаются к нему.
– Прости, что ты сказала?
– Я сказала: ты словно на похоронах. Постарайся хоть иногда держаться повеселее.
– А.
Драко встряхнул головой, приходя в себя. Находясь в одиночестве, можно размышлять сколько угодно, но на людях надо вести себя осторожно и внимательно. Особенно потому, что ясно – за Драко наблюдают. Первый день в классе после кардинальных изменений в жизни и все такое. Снова.
И снова зельеварение, подумать только. Первый урок после наложения уз, первый – после «отпуска». А теперь и первый после развода. Они все время осваивались с новыми обстоятельствами именно на зельеварении – под зорким, цепким взглядом Снейпа, не упускающего случая пройтись по Гарри всякий раз, как тот давал слабину. Можно даже не надеяться, что сегодняшний день станет исключением.
– А веселящее зелье нам не сегодня сдавать? – спросил Драко у Панси первое, что пришло в голову, просто чтобы побороть задумчивость.
– Завтра. Но ты его хотя бы начал?
– О да. Почти закончил. Только пока не разобрался, какой компонент вызывает хихиканье.
– Летучемышиные крылья, – подсказала Панси, входя в класс и направляясь к первому ряду, явно ожидая, что Драко последует за ней.
Она уселась и сделала приглашающий жест, пока другие слизеринцы рассаживались вокруг. По тем самым местам, где сидели в начале года – но не в последние несколько месяцев.
Назад, к старой расстановке сил. Каждый факультет снова более-менее замкнулся в собственных границах. Несмотря на то, что политическая ситуация в Слизерине стала, пожалуй, даже более нестабильной и взрывоопасной, чем прежде, в классе слизеринцы уселись вместе. Те, что ладили с гриффиндорцами, сели поближе к Драко, демонстрируя лояльность; те, что относились с неодобрением, заняли свои прежние места.
Хорошо, что они пришли рано. Гарри обычно садится в задней части класса, а значит, Драко не придется видеть, как он входит, или смотреть на него во время урока – и пытаться не думать о нем.
– Не одолжишь чернил? – спросил Драко у Блейза, злясь на себя за то, что утром слишком долго разыскивал галстук и забыл проверить чернильницу.
Он слегка напрягся, услышав, как кто-то вошел и по классу волной пробежал шепоток. Никаких сомнений – прибыли Гарри и компания. Драко усердно принялся искать запасное перо. Целитель советовал по возможности избегать друг друга, и Драко был намерен следовать совету, неважно, как сильно приобретенные за четыре месяца привычки подталкивали обернуться и сказать «Привет».
– Откройте учебники на четыреста тридцать второй странице, – распорядился Снейп, входя в аудиторию, и шелест страниц заглушил перешептывания. Вот чем, по крайней мере, хорошо зельеварение – ни у кого нет времени пялиться по сторонам, все слишком заняты своими делами, стараясь уследить за лекцией и не ошибиться во время лабораторной работы.
«Особенно когда дают настолько невыполнимое задание», – заметил Драко про себя чуть позже, когда все взялись за котлы. Он настроил дистиллятор, сочувствуя тем беднягам, которым придется очищать яд вручную, и, пока прибор делал свое дело, заглянул в принесенный Панси воскресный номер «Пророка».
Мальчик-Который-Выжил снова свободен!
Да, это правда. «Пророк» подтверждает: вынужденный брак Гарри Поттера с его заклятым врагом Драко Малфоем после четырех бурных месяцев наконец расторгнут. Люциус Малфой, известный Пожиратель смерти и тесть Гарри Поттера, каким-то загадочным образом сумел разыскать человека, проклявшего двух молодых людей. Источники, близкие к семье Малфоев, утверждают, что виновный тоже оказался Пожирателем и был передан в руки Министерства.
Сообщение о сенсационном разводе стало главной темой последнего выпуска «Еженедельного обозрения», в субботу, когда в Хогвартсе праздновали событие и студенты поделились новостями с родителями. Источники, близкие к паре, сообщают, что оба молодых человека с облегчением восприняли разрыв и процедура расторжения прошла как по маслу.
«Я так рада за него, он действительно слишком молод для брака», – утверждает миссис Элора Дингхэм из Данди, мать близкого друга мистера Поттера, Кларенса Дингхэма.
– В зависимости от того, насколько правильно вам удалось соблюсти последовательность действий, зелье приобретет один из двух ароматов, – объяснял Снейп. – Если оно запахнет дымом и морской водой, можете проверить его действие на подопытном животном. Если же начнет вонять перепревшим свиным навозом, испробуйте его эффект на себе.
Драко бросил взгляд на свое зелье, весело булькающее в котле, точно так, как положено. Покосился на зелье Панси – то же самое. Умница.
Он вернулся к газете.
«Никто не должен жить с таким гадом, как Малфой», – заявил один из студентов, пожелавший остаться неизвестным.
«А я больше сочувствую Драко, – возразил другой студент. – Поттер и правда полный придурок».
«Мне-то казалось, между ними что-то есть, – признался репортерам один из родителей, мистер Элайша Бойс. – Разве Малфой-младший не говорил, что они счастливы вместе? Видно, не так уж и счастливы, раз помчались разводиться при первой возможности».
«Но Гарри нельзя винить, – добавила миссис Элен Бойс. – Кто бы захотел остаться связанным с такой семейкой?»
А что же думает бывший супруг Гарри Поттера? Получить комментарий Драко Малфоя, который в декабре так любезно согласился на интервью, нам не удалось.
Драко раздраженно нахмурился. Его комментарий не удалось получить, потому что чертов «Пророк» даже не попытался, хотя Драко вряд ли сказал бы что-то большее, чем «Отвалите».
Адвокат Люциуса Малфоя, Дэвид Глинстук, сделал заявление для прессы от имени своего клиента: «Мой сын прекрасно держался во время вынужденного брака, но, как нетрудно понять, был рад избавиться от проклятья. Теперь он надеется найти подходящую пару и создать собственную семью. Мы, конечно же, испытываем одно только уважение к мистеру Гарри Поттеру и надеемся на продолжение дружбы между молодыми людьми, но, думаю, легко понять, что Драко захотел развестись, как только представилась такая возможность».
Получить дальнейшие комментарии Люциуса Малфоя по поводу развода его сына не удалось.
Драко вздохнул, пытаясь подавить тревогу. «Не удалось» – точно так же, как не удалось получить комментарий самого Драко? Или это означает, что они действительно не смогли найти отца до выпуска вчерашнего номера? А если так… куда он делся? И не вернулся ли уже?
Но если не вернулся… сколько еще ждать, прежде чем признать, что случилось что-то ужасное?
И что это еще за «надеемся на продолжение дружбы»? У Драко сложилось полное впечатление, что отец скорее съест собственную печень, чем станет поддерживать хоть какие-то отношения с Гарри дольше самого необходимого.
Драко украдкой покосился на Гарри, который наблюдал за стекающим во флакон зельем. Всего один взгляд – Драко помнил, что за ними наверняка следят, выискивая любой намек на… ну, хоть на что-нибудь, чем можно поделиться с «Пророком». Один краткий взгляд – только чтобы отметить: да, Гарри действительно в классе. И выглядит усталым и подавленным. На самом деле, Драко чувствовал себя почти точно так же. Вот только он ни за что на свете не позволил бы себе выглядеть подавленным или хоть на мгновение дать понять, что с ним что-то не в порядке.
Пожалуй, зря он начал вспоминать, каким удрученным проснулся нынешним утром, уже третьим утром подряд в пустой постели, после жаркого сна о Гарри. Развод оказался труднее, чем ожидал Драко. Буквально.
Дурацкие узы никак не отпускали.
«Все наладится, – уверил он себя. – Просто надо держаться».
Хотя, возможно, он сам усложнил себе задачу, когда избавлялся от утренней эрекции, представляя себе Гарри и вспоминая их первый взаимный минет. Пожалуй, Драко придется придумать более подходящие образы для мастурбации, если он намерен быстро и безболезненно избавиться от последствий уз.
Но это было прекрасное воспоминание – об одном из лучших событий, произошедших за рождественские каникулы. Он, наверное, никогда не сможет забыть лицо Гарри в тот момент, когда член гриффиндорца впервые оказался во рту у Драко. Предполагалось, что будет лучше, если начнет слизеринец, поскольку ему самому, по крайней мере, такое уже делали. Потрясение и восторг Гарри, захваченного новыми ощущениями, ошеломили Драко, возбуждение Гарри с легкостью уничтожило неловкость и неуверенность, которые испытывал Драко, занимаясь непривычным делом. Он вспомнил, что навык партнера не так уж важен, когда тебе отсасывают в первый раз. В свое время, пару лет назад, Драко совершенно не взволновала нехватка опыта у Панси. Как не обеспокоила и неопытность Гарри, когда гриффиндорец принялся возвращать долг.
Кстати, у Гарри обнаружились особые способности, и очень скоро одной мысли о предстоящем минете стало достаточно, чтобы вызвать у Драко головокружение, а само действо просто превращало слизеринца в трепещущую массу.
В этот момент Гарри поднял голову, встретился глазами с Драко, и слизеринец покраснел. Они обменялись неловкими улыбками и снова вернулись к работе.
Полный разрыв. Никаких контактов. Так будет лучше.
Вот только полностью порвать не так легко, особенно в том, что касается секса. Драко уставился в котел, поражаясь, когда успел позабыть, что нормальное состояние большинства сверстников – постоянное мучительное возбуждение без каких бы то ни было видов на помощь, кроме собственной правой руки. Или левой, когда правая слишком устанет.
Драко окинул задумчивым взглядом Панси. Ее никогда не приходилось долго уламывать… и она в последнее время определенно настроена по-дружески… и замечательно отвлекает от тревожных мыслей об отце. Может быть, она захочет отвлечь Драко и от послеразводных переживаний…
А может быть, и нет. За этот год они стали ближе, чем просто друзья детства и временами любовники. Драко больше не казалось… правильным спать с ней, не задумываясь о возможных последствиях. К тому же у него осталось не так много друзей и союзников; рисковать потерей одного из самых преданных сторонников, пожалуй, не слишком мудро. Драко снова сосредоточился на зелье.
– Драко, – шепнула Панси ему на ухо, заставив слегка вздрогнуть, несмотря на то, что он думал как раз о ней. А может быть, именно потому. – Ты снова где-то витаешь. Сходим, прогуляемся после урока. Взбодришься на свежем воздухе, отвлечешься от мыслей об отце.
Драко с трудом сглотнул. Да, точно. Отец.
– Спасибо, на следующем уроке попробую, – говорил Блейз Рону Уизли, возвращаясь из кладовки. – А насчет зелья – просто проверяй, что сначала как следует размягчил потроха. В прошлый раз ты забыл.
– Ага, спасибо, Забини, – ответил Уизли, отходя к своему котлу.
– Продолжаешь якшаться с предателями чистокровных, Блейз? – насмешливо заметила Куини. – А я-то думала, ты пластался только из подхалимажа перед Малфоем. Что, значит, настоящая дружба? С Уизли?
Уизли прищурил голубые глаза, и класс на мгновение замер. Блейз одарил Куини полным безразличия взглядом и занялся своим зельем.
– Был бы ты поосторожнее, – Куини понизила голос. – Сам знаешь, что говорят. Ветер переменился. А против ветра лучше не плевать.
– Отлично. Шагай по ветру, заваливай чары, – дружелюбно ответил Блейз. – А я приму помощь от единственного из нас, у кого на прошлом уроке «музыка ветра» играла как флейта.
– Ты хоть понимаешь, что это все Грейнджер? – развеселилась Куини. – Ты получаешь подсказки от грязнокровки через предателя чистокровных!
– И что?
– Твоя семья не обрадуется.
– Еще как обрадуется, когда я сдам все ТРИТОНы. Не думаю, что твоя найдет, куда тебя пристроить, если ты завалишь свои.
Драко украдкой взглянул на Гарри. Тот спокойно выдержал его взгляд.
Не обращать внимания. Блейз – другое дело, ему не нужно заботиться о полном разрыве.
И Драко снова занялся зельем.
День сто двадцать первый, среда
«Горячие торридские парни вышибли “Гарпий” и “Сорок” из Кубка мира!» – кричал заголовок на первой полосе «Пророка». А сразу под ним, более мелким шрифтом: «Как сообщают наши источники, таинственно пропал известный Пожиратель смерти Люциус Малфой».
Гарри невольно бросил взгляд в сторону соседнего стола, за которым Драко тоже развернул газету, и заметил, как слизеринец встревожено нахмурился, но, подавив эмоции, снова нацепил маску холодного безразличия. Они встретились глазами, и Гарри поспешно отвернулся.
«Не забывать садиться к нему спиной», – напомнил он себе.
Он потер лоб, пытаясь прогнать легкую головную боль, и сосредоточился на газетной странице. Ничего особенно интересного. Ни «Гарпии», ни «Сороки» в этом году все равно не блистали, а тайна отсутствия Люциуса, видимо, заключалась только в том, что он был недоступен для корреспондентов «Пророка», поскольку жена и адвокаты утверждали: Малфой просто уехал по семейным делам. Если не считать этих новостей, единственным предметом интереса, похоже, продолжал оставаться развод.
Гарри неохотно признал, что хотя его ужасно раздражает шумиха, он в то же время искренне рад. Потому что раз газеты до сих пор заняты его личной жизнью, это, по крайней мере, означает, что не случилось ничего более серьезного. Пусть пишут о разводе, сколько хотят, флаг им в руки. Гарри не против.
Олливандера до сих пор не нашли, как и Флориана Фортескью, и временами казалось: волшебный мир выжидает, дружно затаив дыхание. Но, по мнению Гарри, до тех пор, пока никто больше не пропал, пусть себе выжидает.
Гриффиндорец задумчиво нахмурился, дойдя до заметки, затерявшейся на четвертой полосе, между рекламными объявлениями сборника заклинаний и зелья для укладки волос.
Нам стало известно, что Парнасиус МакКей, человек, чье проклятье ввергло в вынужденный брак Мальчика-Который-Выжил, оказался мелкой сошкой из числа Пожирателей смерти и пошел на преступление, пытаясь возвыситься среди сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть.
«Он хотел поднять свой статус, убив Гарри Поттера и одновременно нанеся удар по Люциусу Малфою, известному Пожирателю и одному из ближайших сподвижников Сами-Знаете-Кого, – объяснил корреспонденту «Пророка» министерский чиновник, пожелавший остаться неизвестным. – Предполагалось, что Поттер и его супруг либо убьют друг друга, либо умрут от неизвестного проклятья, которое было дополнительно вплетено в брачное. Кроме того, МакКей надеялся, что, умрут Поттер с супругом или нет, Люциус Малфой потеряет привилегированное положение в кругу Пожирателей смерти. Воистину, нет чести среди воров».
«О, Люциус будет в восторге от такого объяснения, – ухмыльнулся про себя Гарри. – А вот Драко, вероятно, нет». Усмешка Гарри погасла.
Министерский чиновник пояснил, что некоторые детали преступления могут так и остаться невыясненными. Прежде чем выдать МакКея, Люциус Малфой заключил с Министерством сделку, в результате которой никого из тех, кто связан с этим делом, не будут допрашивать под веритасерумом.
«Судя по всему, МакКей сам вырыл себе яму, – сообщает наш источник. – Поттер и Драко Малфой не умерли, преступление раскрыто, и не удивлюсь, если Люциус Малфой вернет расположение Сами-Знаете-Кого. Короче, не повезло парню. Надо признать, задумка была неплоха».
Остается неясным, как МакКею удалось наложить проклятье в стенах Хогвартса. Министерство полагает, что преступнику, возможно, помогли, хотя допускает, что он мог и самостоятельно пробраться в школу во время суматохи, неизменно сопровождающей начало учебного года. Чтобы предотвратить повторение подобных эксцессов, защитные чары вокруг Хогвартса были усилены.
Неужели это признак возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть? Если его сторонники могут проникнуть в школу и подвергнуть учеников опасности… кто теперь может чувствовать себя спокойно?
Гарри закатил глаза. С самого начала его учебы в Хогвартсе сторонники Волдеморта то одним, то другим способом проникали в школу, словно владели ключами и паролями ко всем дверям. И каждый раз журналисты писали об этом, захлебываясь от ужаса и недоверия, потрясенные очередным свидетельством всеобщей уязвимости. Как однажды презрительно заметила Джинни: «У них каждый раз – Самый! Первый! Раз!»
Остается неясной и дальнейшая судьба МакКея. Привлекать его к ответу за события в Хогвартсе, по-видимому, не планируется, хотя МакКея ждет немало других обвинений за преступления, совершенные на службе Тому-Кого-Нельзя-Называть. «Пророк» выяснил, что на преступника наложили следящие чары для предотвращения самоубийства – стандартная мера по отношению к Пожирателям смерти, так как многие из сторонников Сами-Знаете-Кого, оказавшись в заключении, предпочитают свести счеты с жизнью.
Гарри, нахмурившись, пробежал статью до конца, потом просмотрел остаток страницы – и пожалел об этом, как только в глаза бросился заголовок: «Новый роман Мальчика-Который-Выжил?».
– Ради бога, Поттер, не читай эту чушь. – Блейз Забини заглянул ему через плечо, и Гарри на мгновение забыл, где находится. Ему вдруг показалось, что он снова за слизеринским столом.
Забини плюхнулся на скамью рядом с Гарри и спросил:
– Принес конспекты по чарам, Уизли?
Рон кивнул, проглотил кусок тоста и склонился над сумкой.
– Да, и я думаю… Гермиона, ты разобралась с невербальными?
– Там, на полях, – указала на конспект девушка.
– А, вот как. Спасибо, Грейнджер, – поблагодарил ее довольный Забини и добавил, вставая из-за стола: – Уизли, я еще не совсем закончил с твоим эссе по зельям, но должен сказать: если не научишься отличать асфодель от асафетиды… ну, скажем так, твои соседи по комнате тебе спасибо не скажут.
– Ты в библиотеку? – спросил Рон, и Забини кивнул. Гриффиндорец поднялся, запихивая вещи в сумку. – Подожди, пойдем вместе. А в чем разница?
– Между асфоделем и асафетидой? – рассмеялся Забини, направляясь к выходу. – Первый похож на лилию по виду и запаху и применяется в зельях для улучшения пищеварения. Вторая добывается из корней гигантских зонтичных и воняет просто тошнотворно. Честное слово, какой прок жить вместе с Лонгботтомом, если даже не можешь получить приличную помощь по гербологии?
Гарри задумчиво смотрел им вслед. Между Роном и Забини не было близкой дружбы, скорее, взаимовыгодное сотрудничество, но все равно было приятно видеть: не все хорошее, что построили за последние четыре месяца, полностью развалилось. А это тоже очень важно. Гарри хорошо помнил, что раньше Забини вел себя крайне сдержанно по отношению к ученикам других факультетов и с особым презрением относился к магглорожденным и «предателям чистокровных» – таким, как семья Уизли. Видеть, что поведение слизеринца почти полностью изменилось… может быть, это и не много, но уже кое-что.
Гарри еще раз взглянул на последнюю статью, поражаясь ее приторности и радуясь, что она спрятана в глубине газеты.
От холостяка к женатому мужчине и снова к холостяку – и все это до восемнадцати лет. Без сомнения, у Гарри Поттера выдался год, богатый на события, и, судя по количеству писем, приходящих в «Пророк», нет недостатка в юных ведьмах – да и в волшебниках, – кто хотел бы познакомиться с молодым человеком, доказавшим, какой он прекрасный партнер для брака.
«Представьте, как счастливо может сложиться жизнь Гарри Поттера с милой девушкой из хорошей семьи, если он сумел наладить отношения даже с таким человеком, как сын этого ужасного Пожирателя смерти», – говорит Иоланда Лавлейс, известный обозреватель и специалист по вопросам семьи и брака…
Гарри вздохнул, раздраженно откинув челку со лба, проверил сумку и заметил, что забыл конспекты по чарам. Черт побери, надо заставить себя собраться. Половину времени он витает в облаках, другую половину – суматошно ищет забытые вещи. Помнится, он не был так неорганизован, до того как провел четыре месяца с Драко Малфоем, сыном ужасного Пожирателя смерти и иногда, по совместительству, домовым эльфом.
Может быть, потому, что в те времена Гарри не тратил невообразимую уйму времени, тоскуя по остролицему придурку.
Гарри встал и направился в библиотеку, заставив себя не оглядываться на слизеринский стол и стараясь не переживать из-за того, что Рон и Гермиона снова ушли, не дождавшись его. Они не виноваты, это было сделано не нарочно. За четыре месяца привычки сформировались не только у Гарри, его друзья и сокурсники тоже привыкли обходиться без него. И теперь, когда у него больше не было постоянного спутника, делящего с ним компанию «в горе и в радости», Гарри начал замечать, насколько стал одинок в Гриффиндоре.
Все наладится. Обязательно. В конце концов, прошло всего пять дней. Нужно просто подождать.
День сто двадцать третий, пятница
Панси посмотрела на Драко поверх списка вопросов по древним рунам и поджала губы.
Драко прекрасно выглядел. Сосредоточенный на вопросах, обдумывающий те, на которые пока не нашел ответов, слегка хмурящийся от усердия и беззвучно, одними губами повторяющий слова, которые нужно запомнить. Просто прекрасно.
Потрясающее представление. Тот, кто не был знаком с Драко долгие годы, действительно поверил бы, что с ним все в порядке.
Панси вздохнула, отложила список и занялась попавшейся на глаза очередной газетной статьей.
Ходят упорные слухи: Люциус Малфой, известный Пожиратель смерти и бывший тесть Гарри Поттера, пользуясь тем, что Драко Малфой больше не будет подвергаться опасности, в случае если Гарри Поттер попадет под удар, мог вернуться к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Люциус Малфой скрылся вскоре после того, как его сын разорвал брачные узы. Возможно ли, что Малфой снова сменил сторону?
«Да что вы говорите?» – ехидно подумала Панси.
Если Малфой вернулся к Тому-Кого-Нельзя-Называть, есть ли у него шанс быть принятым обратно? Или его ждет наказание за предательство?
Панси взглянула на Драко поверх газеты.
Тот, кто знал Драко лучше, решил бы, – конечно, если бы сумел заметить его подавленность, – что он просто переживает за отца и за положение Малфоев при Темном Лорде. Потому что все, и Пожиратели смерти, и их противники, знали одно – Темный Лорд не склонен забывать и прощать.
Но тот, кто узнал Драко так, как за последний год смогла узнать Панси, понял бы, что дело не только в этом. Драко переживал, конечно. Но еще и…
Он не дергался при упоминании Люциуса или Темного Лорда – но вздрагивал, когда Поттера вызывали на уроках. Он не краснел и не отводил взгляд, когда кто-нибудь заговаривал о Темном Лорде, – но менялся в лице, когда слышал голос Поттера.
Он еще язвительней прежнего подкалывал Куини с Ноттом, а иногда и Миллисент, и так же зло подсмеивался над некоторыми из хаффлпаффцев или Лунатичной Лавгуд. Но никогда не упоминал о Поттере.
Панси отложила газету и легко коснулась волос Драко, пропустив их сквозь пальцы. Он издал раздраженный звук и сразу же отстранился, но не отвлекся от работы. Когда вчера Драко попросил подстричь его, Панси немного расстроилась, но должна была признать – короткая стрижка, пожалуй, практичней и тоже ему идет. Хотя светлые волосы до плеч выглядели восхитительно. Жаль, что такая роскошь досталась парню.
Драко рассеянно нахмурился, глядя в конспект, вычеркнул один из вопросов, вздохнул и уставился в пространство. Панси окинула друга оценивающим взглядом.
Он даже не замечал, как впадает в задумчивость или погружается в молчание, когда обстоятельства не требуют активных действий. Беспокойство за отца и нарушение ориентации после развода сделали Драко замкнутым и рассеянным.
Ему нужно выйти из этого состояния. Какой смысл предаваться унынию, переливая из пустого в порожнее, ожидая краха своей семьи и тоскуя по разрыву связи, как низл по потерянным котятам? К сожалению, Панси мало чем могла помочь. Совместные занятия, игра в шахматы, сплетни о сокурсниках… ничего из этого, кажется, не могло по-настоящему отвлечь Драко.
Ему мог бы помочь хороший, здоровый секс, предположила Панси. Потому что, кроме всего прочего, резкий переход от довольно… насыщенных плотских отношений к полному аскетизму, вероятно, только осложнял дело.
Если подумать, хороший, здоровый секс ей бы тоже, пожалуй, не помешал. Одно время Панси неплохо поразвлеклась с Энтони Голдштейном, но устала от него и месяца три назад прогнала прочь. Как оказалось, не самое мудрое решение. Избавиться от Энтони, с его привычкой постоянно накручивать волосы на палец, постукивать пером по столу и поправлять галстук, было неплохо, но ей хотелось проклясть Драко с Поттером каждый раз, как те исчезали, а потом возвращались повеселевшими и полностью удовлетворенными. Другими словами, по несколько раз за день.
Она выпрямилась, лучезарно улыбнулась и похлопала Драко по плечу.
– Милый, мы зубрим уже целую вечность. Мне нужен перерыв.
– Ладно, только закончу третью часть…
– Думаю, тебе тоже пора передохнуть.
– Согласен. – Он покладисто кивнул, отложил учебник, потер глаза и потянулся, не переставая хмуриться и рассеянно поглядывая на конспекты.
– Прекрати ломать голову.
– Ладно.
– И волноваться.
– Что? – Он удивленно воззрился на нее.
– Об отце, любовь моя. Он умный человек, с ним все будет в порядке.
– Конечно.
Панси оглядела комнату в поисках источника вдохновения и нашла его в лице Куини с Ноттом, которые все время то мирились, то ссорились, а сейчас энергично тискались в одном из укромных уголков слизеринской гостиной. Судя по всему, отношения парочки переживали звездный час.
Панси скривилась.
– Знаешь, что я особенно ценила в вас с Поттером? Способность не посвящать всех вокруг в тошнотворные подробности.
Драко проследил за ее взглядом и слегка улыбнулся.
– Тебе этого не хватает, да?
– Чего?
– Регулярного секса. Я промучилась от зависти все то время, что вы с Поттером были вместе, – ну, по крайней мере, после того, как ты заставил его вести себя по-человечески. Он давал тебе три раза в день, а мне пришлось обходиться жалкими заклинаниями для удовольствия, – знаешь, теми, французскими. Ужасно несправедливо.
Драко удивленно улыбнулся.
– Должно быть, нелегко голодать после пира, – задумчиво продолжила она.
Драко пожал плечами и снова уставился в конспекты.
Панси мысленно закатила глаза. Она подумывала уже просто рявкнуть: «Будь добр, не отвлекайся, когда я тебя соблазняю», но решила: для того чтобы вырвать Драко из меланхолии, лучше позволить ему думать, что он сам проявляет инициативу, как и положено здоровому свободному мужчине.
– Честно говоря, не могу понять, что он в ней находит, – пренебрежительно заметила Панси, глядя на Куини. – Как я слышала, она наотрез отказывается делать минет.
– В самом деле?
– Ну да. Очень странно. Правда, ее мать одна из тех фанатичных ирландских колдуний, – знаешь, шабаши и все такое.
– Да, я слышал.
– Теоретически я не против шабашей, но, говоря серьезно, раз для них надо отказываться от самых приятных вещей, то это не по мне.
– Конечно.
– Заметь, сейчас она не кажется такой уж недотрогой, правда? – задумчиво протянула Панси.
Она обратила внимание, что Драко наконец отвлекся от работы и во все глаза уставился на Нотта и Куини.
– Фу, видеть их не могу. Эти двое скорей способны отвратить меня от самой мысли о сексе. – Панси вернулась к рунам, с удовольствием отметив, что Драко слегка покраснел. – И почему Блейз не может завести подружку в Слизерине? Вот на кого я бы с радостью полюбовалась, – добавила она, вычеркнув очередную руну. – Я рассказывала, как застукала его с той гриффиндорской дурехой, Лавандой Браун, практически на месте преступления? – Панси мечтательно вздохнула. – Мое сердце чуть не разбилось, когда пришлось снять с них баллы, – я бы предпочла заплатить за представление. Очень красивая пара.
Драко с усилием отвел взгляд от Куини и Нотта, кашлянул, раздраженно пригладил волосы и принялся постукивать пером по столу. Панси мысленно ухмыльнулась.
– Но вскоре после того случая Блейз порвал с этой дурочкой, сказал, что устал от глупости. Правда, я подозреваю, что он просто был разочарован – Браун не пригласила присоединиться к ним свою подружку, Парвати Патил. Помнишь давние слухи, что Браун с Патил подозрительно близки и все такое?..
– Панси.
– Да, милый?
– Не хочешь заткнуться? Не все, как ты, привыкли к воздержанию.
Панси взглянула на него с фальшивым изумлением.
– Ой, прости. Это было очень бестактно с моей стороны, да?
– Очень, – отрезал Драко.
– Прости, любовь моя. – Она в знак извинения на мгновение коснулась его руки и снова занялась рунами. Терпеливо выждала несколько секунд и…
Драко накрыл ладонью ее руку и наклонился чуть ближе, чем обычно.
– Не хочешь обдумать, как поправить дело, а? – небрежно спросил он, и Панси слегка нахмурилась.
– Что? – моргнула она и вопросительно приподняла брови. – Ой. Ой! – Она склонила голову набок, словно обдумывая вопрос. – Ты серьезно? Это предложение?
Драко усмехнулся.
– Смотря по обстоятельствам. Ты готова рассматривать предложения? Или предпочитаешь и дальше обсуждать сексуальную жизнь тех, у кого она есть?
Панси усмехнулась в ответ и мысленно поздравила себя.
День сто двадцать пятый, воскресенье
Гермиона подняла голову от эссе Рона по чарам и улыбнулась Гарри, вошедшему в гриффиндорскую гостиную.
– Ну, как твое свидание? – спросила она.
– Какое? – переспросил Гарри, усаживаясь рядом с Джинни.
– С Ханной Эббот, в библиотеке, – пояснил Рон. Он с удобством развалился на диване, положив голову на колени Гермионе и глядя в огонь, пока подруга проверяла эссе. – Как оно прошло?
Гарри моргнул.
– То есть как я помог ей с заданием по гербологии?
– Да как ни назови, – нетерпеливо вмешалась Джинни. – Как прошло-то?
– Помог ей с заданием, – слегка нахмурившись, медленно повторил Гарри.
– Ради бога, Гарри, ты же не думал, в самом деле… – Гермиона оборвала себя, когда Гарри еще больше помрачнел. – Шутишь. Ты и правда думал, что ей просто была нужна помощь с домашней работой?
– А разве нет? – Гарри удивленно оглядел троих друзей. Гермионе захотелось закатить глаза.
– Она влюблена в тебя с прошлого года. Ты что, не знал?
– Ну… да, ты говорила.
– И тебе не пришло в голову, что у нее мог быть скрытый мотив обратиться за помощью именно к тебе?
Гарри смущенно покачал головой.
– Так как все прошло?
– Хорошо, наверное, – пробормотал Гарри, и Гермиона все-таки закатила глаза.
– Вы что, говорили только о гербологии?
– Ну я же не знал, что надо еще о чем-то говорить, – оправдываясь, возразил Гарри.
– Она очень хорошенькая. И вроде как нравилась тебе в прошлом году, – напомнила ему Джинни. – Ты хотел только посмотреть, не изменится ли что за лето, помнишь? А потом ты попал под проклятье, и все пошло псу под хвост.
– Ну да.
– Гарри, ты больше не женат, – напомнила ему Гермиона, желая ободрить, и пришла в замешательство, когда он вздрогнул от ее слов. Она нахмурилась, теряя нить беседы, быстро припомнила другие едва уловимые признаки, которые замечала в последние дни, и пришла к невеселым выводам.
Ох, Гарри.
Бедная Ханна. Ухаживать за парнем, который все еще явно привязан к бывшему супругу.
«Хотя чему тут удивляться», – рассудила Гермиона. В последнее время им было хорошо друг с другом. Если бы речь шла не о Малфое, она сказала бы даже, что Гарри выглядел счастливым. Но, судя по всему, они оба желали разрыва, и Гермиона ожидала, что после пары дней легкого нарушения ориентации Гарри вернется в нормальное состояние, радуясь свободе и готовый жить дальше.
«Прошло чуть больше недели, – напомнила она себе. – Это не так много».
Хотя Малфой, очевидно, вполне счастлив без Гарри – если верить слухам, он снова сошелся с Паркинсон, – самому Гарри как человеку более глубокому просто нужно чуть больше времени. И чуть больше поддержки, учитывая, как он беспомощен в том, что касается личной жизни.
– Ну и как она тебе? – поинтересовался Рон.
– Нормально. Она тихая…
– Да, немного застенчивая, – кивнул Рон.
– Ты ее ничем не обидел? – спросила Гермиона.
– Э-э… нет, не думаю.
– Что ж, тогда пригласи ее снова, – посоветовала она.
– Как? Куда? – тупо переспросил Гарри, и Гермиона с Джинни обменялись удивленными взглядами.
– Да ладно тебе, Гарри, – сказала Джинни. – Нельзя так нервничать из-за свидания.
– Но я и правда никогда… я имею в виду, никогда раньше…
– Ты был женат четыре месяца! – воскликнул Рон, не веря своим ушам. – Как можно до сих пор стесняться такой ерунды?
– Мне же не приходилось приглашать его на свидания, правда? – смущенно пробормотал Гарри. – А еще не приходилось развлекать или бояться, что ему станет скучно.
– Ясно.
– Кроме того… вдруг она захочет, ну, знаешь…
– Что, переспать? Могу повторить: как можно до сих пор…
– Нет, не переспать, – нетерпеливо прервал друга Гарри, потом помрачнел, и Гермиона с некоторым удивлением поняла, что сама идея, кажется, привела его в панику. – Я имею в виду, знаешь, поговорить…
– Что тут такого?
– О чем мне говорить? Я же не умею разговаривать с девушками, – смущенно пробормотал Гарри.
– А сейчас с кем разговариваешь? – протянула Джинни.
– Вы двое не в счет, – возразил он.
Джинни сухо заметила:
– Вот здорово. Как приятно, что ты снова стал самим собой.
– Пригласи ее снова, – услужливо подсказал Рон.
– Кого – «пригласи»? – заинтересовался Дин, который подошел к камину в компании Симуса, Невилла и Колина Криви. Все четверо, разрумянившиеся от мороза, только что пришли с улицы.
– Ханну Эббот.
– А, да. Как твое свидание, Гарри? – спросил Колин.
– Что, все, кроме меня, знали, что это свидание? – раздраженно осведомился Гарри.
– Да! – ответил хор голосов.
– Гарри думал, они просто позанимаются гербологией, – объяснила Джинни. – Мы только что развеяли его заблуждение.
– И он снова собирается ее пригласить, – добавил Рон.
– Нет, я не…
– Хорошая мысль, Гарри, – поддержал Симус. – Если ты начнешь встречаться с ней, это будет куда легче вытерпеть, чем… я хочу сказать, ты знаешь…
Вокруг раздались смешки.
– О да, Гарри, – с воодушевлением воскликнул Дин. – Ты сможешь привести ее сюда, и Симус даже не будет пар из ушей пускать.
– Даже если ты сделаешь что-нибудь неприличное. Например, сядешь рядом с ней, – вступил Колин.
– Или возьмешь ее за руку, – вставил Невилл.
– Или даже, – Дин драматически понизил голос, – поцелуешь ее.
– Заткнитесь, придурки! – пробурчал Симус.
– Хотя, пожалуй, самое большее, что ты сможешь себе позволить, – это лечь на диван и положить голову ей на колени, – продолжил Рон. – Потому что это просто… ну, это просто неблагопристойно… – и он расхохотался, когда Симус бросился вверх по лестнице, показав им напоследок неприличный жест.
– Слушайте, думаю, что вам… что ему не о чем беспокоиться. Вряд ли я ее приглашу, – смущенно выдавил Гарри.
– Почему?
– У меня нет времени – я хочу сосредоточиться на ТРИТОНах и возвращении в квиддич. И разобраться, что вообще в мире происходит. И не хочу отвлекаться.
Повисло неловкое молчание; каждый изо всех сил старался не думать о последних новостях, появившихся в «Пророке». Еще одно исчезновение. Тревожные слухи об активности Пожирателей в горах Шотландии, подозрительно близко к Хогвартсу. Гермиона бросила взгляд на газету, лежащую на соседнем столе. «Известный Пожиратель смерти Люциус Малфой наконец вернулся!» – кричал заголовок на первой полосе.
– Что ж. – Джинни кашлянула, прочищая горло. – Отличный способ испортить всем настроение, Гарри. – Все вокруг смущенно рассмеялись. – Если ты хотел, чтобы мы перестали обсуждать твою личную жизнь, так бы и сказал.
– Извини.
Джинни подтянула газету поближе.
– Интересно, не собирается ли он официально поменять имя на «Известный Пожиратель смерти Люциус Малфой»? – задумчиво произнесла она.
– Как думаешь, – тихо поинтересовался Невилл, – что отец Малфоя собирается делать?
– Не знаю, – мрачно ответил Гарри. – И не думаю, что хочу знать.
– А что будешь делать ты? – нерешительно продолжил Невилл. – Если начнется война и тебе придется… выступить против Драко Малфоя? Сражаться с ним?
– Не знаю, – повторил Гарри очень тихо.
Гермиона в глубокой задумчивости уставилась на него. Гарри никогда не заговаривал об этом, но за четыре месяца наверняка уже тысячу раз задал себе этот вопрос. Как и они все. Но тогда все было по-другому – Гарри с Малфоем были женаты, и для слизеринца не было никакой возможности сразиться с Гарри и не совершить тем самым самоубийство, а Малфой был не из тех, кто беззаветно жертвует собой ради чего бы то ни было.
Сейчас же…
– Я тоже не знаю, смогу ли, – покачал головой Невилл.
Все посмотрели на него с удивлением.
– Правда? – спросила Гермиона.
– Драко Малфой – не его отец, – тихо ответил Невилл.
– Нет, конечно.
– Он наш одноклассник, а не враг. Никто из них нам не враг, на самом деле.
– Прямо сейчас – нет, – согласился Рон. – Но если кто-то из них нападет на тебя?
– Если придется защищаться – другое дело. Но нападать первым… – Невилл снова покачал головой.
– Что ж, давайте надеяться, что такого не случится, – подытожил Рон, закрывая глаза и давая тем самым сигнал к окончанию дискуссии.
Гермиона задумчиво поглаживала волосы Рона, глядя на огонь в камине и больше не вслушиваясь в беседу, которая перешла к более приятным темам.
Эспозито была права. Если бы Гарри с Малфоем остались вместе, они смогли бы сделать много хорошего для многих людей. Фактически, они даже за недолгие четыре месяца сделали кое-что хорошее. Многие студенты обоих факультетов, хоть и не сразу, попытались наладить отношения – и в разной степени преуспели. Забини и Рон, Дин и Трейси Дэвис… даже сама Гермиона смогла забыть о неприязни и поладить с Панси Паркинсон, не только ради такого важного дела, как спасение жизни их друзьям, но и по мелочи, например, дав Гарри и Малфою возможность потанцевать на Святочном балу.
«Иногда мы тоже можем быть людьми», – сказали обе, и Эспозито, и Паркинсон. Гермиона наконец начала понимать это и была почти уверена, что некоторые слизеринцы – тоже.
Как далеко бы все зашло, если бы Люциус Малфой не нашел Парнасиуса МакКея?