Everyone has a right to be stupid but someone just abuse this privilege
Перевод Леонессы, небечено. Зато быстро.
3 главаГлава 3.
9 октября – 14 октября.
День одиннадцатый, пятница.
Драко проснулся и простонал. Черт. Ну и сон приснился, как будто наяву.
Затем перевернулся на другой бок и автоматически проверил, спит ли еще Поттер.
Хвала Мерлину, да. Слизеринец боялся, что говорил во сне, а, учитывая то, что именно ему снились, это заставило бы его почувствовать себя, по меньшей мере, неловко.
Вот уже второй раз за две прошедшие ночи он встретил утро неудовлетворенным, а ведь давно стал просыпаться среди влажных простыней. Спасибо Очищающим Заклинаниям Маркуса Флинта, а не то ему пришлось бы объяснять Поттеру, почему он ежедневно должен стирать свое постельное белье. Драко попытался проигнорировать неудобства и снова заснуть, но спустя десять секунд встал с постели и направился в туалет.
- Малфой? – сонный голос гриффиндорца заставил его остановиться. – Ты в порядке?
- Э, д-да, - произнес он, запинаясь и проклиная Поттера за несвоевременность разговора.
Брюнет медленно сел.
- Неправда. Что случилось?
- Э, ничего, мне… Мне надо идти, - пробормотал Драко, закрывая за собой дверь.
И только привалившись к ней спиной, он спокойно и быстро – насколько это вообще было возможно - позаботился о собственном удовлетворении и утонул в волнах облегчения, когда наконец получил необходимую разрядку. Опустившись на пол и прислонивший спиной к двери, слизеринец какое-то время просидел так, затем очистил себя и подождал еще несколько минут, надеясь, что Поттер снова заснет к тому времени, когда он вернется в кровать.
Глубоко вздохнув, блондин спокойно открыл дверь туалета и понял, что гриффиндорец до сих пор сидит в кровати, положив руки на вытянутые ноги.
- Ты в порядке? – повторил он, пока Драко возвращался к кровати.
Тот молча кивнул.
- Э… Нам надо об этом поговорить? – тихо поинтересовался Поттер.
- О чем?
- Я… я знаю, что происходит, - быстро произнес он. – Помфри говорила…
- Ну, да, теперь ты знаешь, - Драко возблагодарил Мерлина за прозвучавшую в голосе скуку и за царившую в комнате полутень, не позволявшую брюнету увидеть выступивший на бледных щеках яркий румянец. – И о чем нам надо поговорить?
- Я лишь подумал… То есть… э… о чем-нибудь… э… о, забудь, - гриффиндорец снова лег на кровать и отвернулся от своего соседа.
Драко уставился на напряженную линию плеч Поттера, одновременно с этим ощущая исходящую от него беспокойство и смущение. А затем выдохнул.
- Поттер.
- Да?
- Тебе тоже снятся эти сны?
Гриффиндорец вздохнул.
- Да.
- Давно?
- Уже несколько дней. Точнее сказать не могу.
- И о чем они?
- А ты как думаешь? Почти тоже самое, что сказала Помфри.
А она объяснила им о том, что вместо случайных образов и эмоций в их нормальных для мальчиков ночных фантазиях сниться им станет кое-что определенное, связанное с их партнером.
Воцарилась долгая напряженная тишина.
- Я на самом деле надеялся, что это не произойдет, - тихо произнес Поттер.
- Ты тоже надеялся на платоническую связь?
- Да.
- Но ты ведь знал, что это невозможно. Почти невозможно. Мы ведь не братья и не лучшие друзья на всю жизнь.
- И тем не менее я надеялся, - гриффиндорец перевернулся на спину и печально уставился в потолок. – И ты, видимо, тоже. Так ведь?
Драко тяжело вздохнул.
- Да.
- Нам надо сказать Помфри.
- Ты не скажешь ей.
Поттер закрыл глаза.
- Я не думаю… - он нахмурился, подыскивая правильные слова. – Я не думаю, что смогу сделать это, - наконец, очень тихо произнес он.
- Не уверен, что у нас есть выбор, - заметил Драко.
- Это… это практически насилие. Заниматься сексом, когда на самом деле ты этого не хочешь…
- Мерлин, Поттер, а почему тогда, по-твоему, принудительные Заклинания Соединения так? – огрызнулся блондин и подумал:
«Избави нас, Мерлин, от непроходимых тупиц».
Помфри говорила, что если он слишком часто будет расстраивать Поттера, то это не позволит тому расслабиться достаточно, чтобы справиться с этим. И хоть раньше его это совершенно не волновало, то теперь приходилось признавать, что их ссоры имеют довольно большое значение. Чем беспокойнее будет гриффиндорец, тем больше времени потребуется на преодоление сопротивления. И смысла давить на него не было никакого. Именно в эту секунду он всеми клеточками своего тела ощущал состояние Поттера. Стоит лишь дать брюнету больше защищенности, и Драко моментально почувствует это через их узы.
Отлично. Ему грозит и дальше просыпаться в подобном состоянии, а единственный человек, кто мог бы помочь с этим, - жалкий неудачник, испугавшийся мысли о потере собственной девственности и собственных переживаний, чтобы что-нибудь сделать любому из них.
И что еще больше выводило его из себя, так это то, что жалкий неудачник, видимо, также начинал зависеть от этого, действуя на пробуждение Драко так же, как и сам блондин действовал на Поттера. Они подпитывали друг друга, и слизеринец ничего не мог сделать в этой ситуации. Кроме как, умолять или изображать сверхчеловеческое терпение, чтобы, не дай Мерлин, испугать этого проклятого ребенка, с которым он был связан.
- Я на самом деле не хочу делать… это, - с запинкой произнес Поттер. – То есть я хочу, но не буду.
- В конце концов, придется. Это не совсем насилие, Поттер. Когда ты это сделаешь, ты захочешь этого. Чувствуя твое несогласие через узы, человек, с которым ты связан, ничего сам не попытается сделать с этим.
- Ты можешь это чувствовать?
- Конечно, могу, ты… - Драко пришлось прикусить язык, чтобы не вырвалось пришедшее на ум оскорбление. – Ну, например. Сейчас ты боишься нас обоих. Меня из-за того, что я приближусь к тебе, а себя из-за того, что часть тебя хочет, чтобы я это сделал.
- Как ты это узнал? – спустя мгновение испуганно спросил гриффиндорец.
- Едва ли для этого надо изучать продвинутую Арифмантику, Поттер, - Драко потер лоб, поняв, что снова успел возбудиться за время разговора, и сел. – Просто чудесно. Мы это чувствуем, но из-за твоих этических колебаний и эмоциональных проблем должны сдерживаться черт знает сколько времени. Очаровательно. Это… просто очаровательно, - Драко захлопнул рот и решительно встал с кровати, чтобы не наговорить чего-нибудь такого, что расстроит упрямца.
- Ты куда? – удивленно поинтересовался Поттер.
- Собираюсь принять долгий холодный душ, ты, мерзавец, - раздраженно бросил Драко. – Возвращайся в кровать.
* * *
День тринадцатый, воскресенье.
- Гарри… Ты не можешь до конца жизни этого бояться, - тихо говорил ему Люпин в воскресенье.
- Да я даже не боюсь. Просто я не доверяю ему, не люблю его…
- Но…
- Я знаю. И к тому же… Мы даже спорить стали больше с тех пор как… - Гарри прикусил губу.
Слишком быстро все вышло из-под контроля.
Ему безумно хотелось избавиться от снов, эмоций, потребностей. Фактически им нужно было дотрагиваться друг до друга, чтобы хорошо себя чувствовать. Чтобы добиться внимания Гарри, рука Малфоя теперь слишком долго лежала на его плече. А сам Гарри гораздо сильнее отталкивал слизеринца со своего пути, потому что вместо этого какой-то его части хотелось притянуть блондина как можно ближе. Они постоянно ворчали друг на друга. Разбросанная повсюду одежда одного и забывчивость другого о местонахождении собственного галстука – теперь были их главными проблемами, и это имело свою сексуальную сторону, поскольку Гарри начинал замечать, каким живым выглядел Малфой, когда был очень и очень сердит. Ехидные замечания и произнесенные с подчеркнутой медлительностью насмешки со стороны блондина очень раздражали и показывали, что он управлял этим. В его разъяренной тираде по поводу того, что Гарри бросил свою одежду на кресло и тем самым накрыл лежащее там эссе, на написание которого Малфой потратил три часа… Нет, в этот момент там и не пахло никакими самоконтролем и отчужденностью. Было лишь эффектное выражение гнева из-за чего-то сравнительно малого, что никогда не привело бы слизеринца к таким вспышкам ярости, если бы не царившая между ними напряженность.
И Гарри чувствовал желание, раздражение и неудовлетворенность Малфоя. Он уже больше не знал, его ли это чувства или слизеринца, лишь знал, что многие из них были довольно сильными, и все они изматывали его.
- Вы должны быть рядом с друзьями, - сказал Люпин.
- Нет, это слишком неловко. Я ненавижу, когда мы начинаем спорить в классе или в библиотеке, а все смотрят на нас. И все думают о том, что происходит и почему мы спорим. А кое-кто из слизеринцев делают ставки на то, сколько это будет продолжаться… - он сглотнул. – И Гермиона говорит, что Пророк и Придира все еще постоянно пишут о нас…
- Да, я видел это, - Люпин покачал головой от омерзения. – Удивительно глупые статейки.
- Я почти рад, что мы эти дни не едим в Большом Зале. Пристальные взгляды начинают утомлять через какое-то время.
- Могу представить, - произнес Люпин. – Друзья наведываются к тебе?
- Не так часто. Я… мы…
Как это можно объяснить? Как описать неприятное ощущение, когда они ловили себя на том, что довольно долго смотрят друг на друга, а окружающие их люди это замечают? Это заставляло Гарри краснеть и смущаться, а Малфоя – холодно делать вид, что ничего не случилось, или еще яростнее цепляться к Гарри на уроках. Поэтому блондин угрюмо сообщил своим друзьям, что он должен в одиночестве учиться в их квартире, а Гарри - отклонить помощь своих, только бы никто не перебрасывался понимающими взглядами друг с другом во время их ссор и они не раздражались из-за вынужденного общения со слизеринецем.
Это было ужасно. Чувствовать себя отделенным ото всех, недовольным… и, что чаще, испуганным. И не надо забывать – возбужденным, постоянно возбужденным. Все время. Его приводили в смятение и волосы Малфоя, и глаза, и плавная линия подбородка… Он так часто фантазировал на занятиях, что уже привык к этому, и все же превращение фантазий в реальность казалось ему ужасным делом. Он сидел на Арифмантике, а в итоге понимал, что думал о том, как бы прикоснуться к Малфою, и, опомнившись, видел, что его ладонь лежит на столе и дотрагивается до бледной руки. Он будет думать о том, как переплетаются их пальцы, и будет приближать ладонь, а потом… А потом Малфой, приподняв бровь, будет смотреть на него, и Гарри почувствует себя одиноким, рассерженным и испуганным.
- Гарри?
- Я не могу. Я не могу говорить об этом, - произнес Гарри, ощущая, как в горле встает ком.
Он посмотрел туда, где должен был учиться Малфой, но тот наблюдал за ним потемневшими и голодными глазами. Хоть они и глядели пристально друг на друга, Гарри захотелось придвинуться поближе к слизеринцу, дотронуться до него и убежать, притянуть к себе как можно ближе и пронзительно закричать, и…
- Я не могу. Простите. Я поговорю с Вами завтра, - запинаясь, произнес Гарри и выбежал из гостиной, не дожидаясь ответа Люпина.
* * *
День четырнадцатый, понедельник.
«Это какая-то ненормальная психическая пытка», - печально думал Драко. Еще никогда за прошедшие почти семь лет Зелья не были такими скучными. Как будто Снейп сговорился с тем, кто проклял их, и теперь монотонно рассказывал абсолютно неинтересные вещи, что отнюдь не препятствовало появлению в мыслях Драко очередной бессмысленной фантазии о Поттере. Коснуться его, удержать, раздеть, вместе двигаться и…
Он отчаянно покраснел, будучи не в состоянии сосредоточиться на уроке, что, похоже, отлично удавалось сидевшему рядом гриффиндорцу, поскольку тот продолжал записывать за Снейпом и ни малейшего внимания не обращал на то, какой оборот приняли мысли его соседа по парте. Блондин думал о расстоянии между его губами и ртом Поттера, а тот все записывал и записывал. Брюнет даже через их узы не замечал этого. От охватившей Драко ярости кровь прилила к его голове и, увы, к другим частям тела, но он тут же попытался успокоиться, возблагодарив Мерлина за то, что Поттер в эту секунду не смотрит на него. Иначе это могло привести к тому, что они опять неосознанно «утонут во взглядах друг друга», на что их друзья уже реагировали менее удивленно, чем в первое время.
Итак. Поттер не отвлекался от занятия, что позволяло Драко попытаться справиться с собственным возбуждением. Например, он мог тоже начать конспектировать лекцию Снейпа, хоть это и не имело никакого смысла, потому что самое большее, на что он был способен, так это на запись каждого шестого или седьмого слова. «Оно узнать и скандинавские будут из превратится моресо», - было самым последним, что он успел написать. Или он мог придвинуться к Поттеру, чем они последнее время и занимались, совсем чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы дотронуться до него и, возможно, слегка уменьшить этот мучительный дискомфорт…
В эту секунду Поттер отложив перо в сторону и начал тереть глаза, чем Драко и воспользовался, заглянув в его пергамент.
Поттер ничего не конспектировал. Он только три раза написал датский рунический алфавит Футарк да один раз – греческий, а еще нарисовал картинку из перьев, стола, стула и Гермионы Грейнджер, двенадцать небольших объемных коробок и простейшим заклинанием заставил все это танцевать по всему пергаменту.
Он мягко дотронулся до локтя гриффиндорца.
- Обрати внимание, - пробормотал он.
Поттер медленно кивнул, сглотнул и, взяв перо, встретил пристальный взгляд блондина. Сердце Драко пропустило удар, когда – о, Мерлин! – он увидел, как зарделся гриффиндорец, как его губы слегка приоткрылись, притягивая к себе его взгляд. Поттер был таким жарким и близким, а его грудь чуть двигалась, что боль только усилилась. Мерлин, Драко уже не мог сидеть здесь и ничего не предпринимать, когда он так сильно нуждался в том, чтобы приблизиться к брюнету. И посмотрев вниз и увидев, что был не единственным, у кого так явно внешнее состояние показывало внутреннее, он пододвинул ногу к Поттеру, но теперь, касаясь друг друга бедрами – что они и делали в последнее время, - это уже не успокаивало, а напротив вызывало невыносимые мучения и безумно бесило. Драко осторожно попытался удобнее устроиться на стуле, но преуспел лишь в усилении возбуждения. Поттер в этот момент тоже пошевелился, и Драко пришлось просунуть руку под их стол и, дотронувшись до ноги гриффиндорца, остановить его.
- Не надо, это не поможет, - прошептал он.
Поттер опустил руку между ними и сплел вместе их дрожащие пальцы, и Драко пришлось прикусить губу, чтобы никто не услышал его изумленного вздоха.
- Мы в классе, мы не можем… - прошептал он.
В нем постепенно росло раздражение. Происходящее уже становилось невыносимым. Если бы он только мог успокоить себя, сказав, что после урока получит какое-нибудь облегчение, но, увы, это было не в его силах – из-за Поттера, державшего их обоих в черном теле…
Он с силой зажмурил глаза, пытаясь подумать о чем-нибудь еще. Бесполезно. Драко вновь открыл глаза и увидел, что Блейз, нахмурившись, смотрит между ним и Поттером, а затем вопросительно приподнимает брови. Блондин покачал головой в ответ и снова закрыл глаза, успев, однако, заметить, как Уизли прищуривает синие глаза, абсолютно точно разобравшись в сложившейся ситуации между ними.
- Гарри? – нагнувшись, поинтересовался рыжий. – Ты в порядке?
Поттер покачал головой, отпуская под столом руку соседа, а затем спрятал лицо в ладонях.
- Мистер Поттер? – подчеркнуто медленно произнес Снейп, и сердце Драко ушло в пятки. – Не хотели бы вы рассказать нам, какое именно из свойств женьшеня наиболее важно для этого редкого зелья?
- Нет, он не хотел бы, - вырвалось у Драко, и он потрясенно замер от того, каким хриплым тоном это было произнесено. - Пожалуйста, спросите кого-нибудь еще.
А вот после этих слов все в шоке замолчали и повернулись в их сторону. Даже Снейп выглядел довольно ошарашенным.
- Профессор, пожалуйста, спросите кого-нибудь еще, - повторила за другом Панси.
И Снейп, прочистив горло, тут же вызвал другого студента.
- Спасибо, Панси, - тихо поблагодарил Драко.
- Вы должны выйти из класса, - снова зашептал Уизли.
- И чем заняться? – огрызнулся блондин. – В шахматы поиграть?
Рыжий гриффиндорец проигнорировал его выпад и снова взволнованно обратился к лучшему другу.
- Послушай, ты не можешь… Гарри, ты должен идти. Честное слово, это глупо. Если и дальше будете вести себя в том же духе, то сведете друг друга с ума.
Одновременно с волной благодарности на Драко нахлынуло негодование, что именно Уизли был тем, кто стал защищать его действия перед Поттером. Уизли все продолжал что-то настойчиво вбивать в голову брюнета, но Драко уже знал – судя по тому, что Поттер начинал мысленно возводить вокруг себя барьер, - что он напрасно тратит время.
- Ладно, тогда я уйду, - внезапно решил он, поправил мантию и начал поднимать руку.
- Нет! Малф… - Поттер попытался поймать его за локоть, но Драко резко отдернул руку.
- Профессор?
- Да, мистер Малфой?
- Я могу выйти? – он произнес это настолько ровно, насколько только мог.
Прежде чем отпустить его, Снейп перевел изучающий взгляд со слизеринца на гриффиндорца и коротко кивнул. Драко тут же встал и покинул класс, сопровождаемый любопытными взорами своих сокурсников. Разъяренный Поттер был вынужден уйти с Зелий следом за ним.
- Черт побери, ты что… Растерял все свое самообладание?
- Да у меня его побольше, чем… Да твой собственный лучший друг говорит тебе выйти и заняться этим, а ты уперся…
- Оставь Рона в покое!
- Ты нас обоих с ума сведешь! – закричал он, теряя терпение.
- Кто тут из нас двоих сумасшедший, так это ты! Ты настаиваешь на том, чтобы постоянно быть наедине, а когда мы на людях, ты становишься совершенно невозможным… Откуда мне знать, что ты…
- Поттер, проклятье не говорит - либо Ты Общаешься С Другими Людьми, либо Ты Воркуешь Как Чертов Влюбленный! Проклятье говорит в частности о том, что мы должны делать! И если бы ты не был выросшим среди магглов полукровкой, мы бы уже это сделали!
- ДА ПОШЕЛ ТЫ! – заорал Поттер.
- Уж поверь, я бы с радостью! Но к сожалению я женат на «Я Буду Хранить Себя Вечно Для Один Только Бог Знает Кого», и, клянусь, если ты скажешь, что это не брак, я убью тебя! Потому что это самый настоящий брак, когда тебе не дают трахать того, кого ты имеешь право трахнуть, и не иметь возможности трахнуть кого-нибудь еще!
- Я не ДОВЕРЯЮ тебе, и я не ЛЮБЛЮ тебя! Можешь ты это понять своей тупой башкой?!
- А почему ты не можешь понять своей тупой башкой, что доверие и любовь не имеют никакого отношения к узам?
- Ты…
- Ладно! – закричал Малфой. – Отлично! Будь по-твоему. Через час обедаем в Большом Зале. А сейчас, уж прости меня, мне надо принять еще один ледяной душ и постараться держаться как можно дальше от тебя.
* * *
К тому моменту, когда они появились в Большом Зале, они были настолько разгневаны друг на друга, что едва могли видеть перед собой. Поттер направился к гриффиндорскому столу, а Драко, поддавшись порыву, устроился за слизеринским. Почувствовав это, Поттер остановился и удивленно повернулся к блондину.
- Что ты делаешь?
- Я сказал, что мы будем обедать в Большом Зале, но не сказал где.
- Я не сяду за твоим столом.
- Отлично. Приятного аппетита, - бросил Драко, придвигая к себе тарелку, на которой тут же появилась еда.
Обычный обед - суп, салат и тыквенный сок – за старым столом в компании своих товарищей, да и чувствовать он должен был себя как-то по-домашнему уютно, если бы не ужасная головная боль и расплывающиеся предметы перед глазами.
Он на автопилоте стал есть, не присоединяясь к разговорам вокруг него, желая запрятать куда подальше свой физический и эмоциональный дискомфорт и пытаясь сосредоточиться на чем-то еще. Ну, например, на том, что стоило ему только сесть среди слизеринцев, как болтовня за столом несколько поутихла, а где-то и вообще воцарилась странное неуютное молчание, и все с интересом уставились на него.
Занятно. Было бы, если б ему не приходилось прикладывать огромные силы на то, чтобы сконцентрироваться на чем-то, когда мир вокруг сужался до нуля, и Драко не чувствовал ничего, кроме сбивающих с толку физических и эмоциональных ощущений и приказов. Сводящее с ума желание, жужжание, тошнота, изношенные нервы, головная боль, зуд, боль под ложечкой, усталость. Дотронься, ляг, встань, двигайся, ори, сдайся, плачь, спи…
Он вцепился в край стола и попытался сфокусировать взгляд на его поверхности, когда мир вокруг него закрутился, и голоса вдруг стали громкими и нежными, тихими и пронзительными и…
- Драко? Драко? С тобой все…
В эту секунду все поплыло перед его глазами, и его поглотила тьма.
* * *
Снейп посмотрел на своих студентов именно в тот момент, когда Панси Паркинсон стала ловить заваливающегося на бок Драко Малфоя, а их соседи по столу начали вскакивать со своих мест и тревожно переговариваться. В ту же секунду Поттер, покачиваясь, поднялся на ноги, обернулся к слизеринскому столу и успел лишь сказать «Нет…», прежде чем упасть без сознания на руки Уизли. Не раздумывая ни секунды, Снейп и МакГонагалл стали пробираться к центру двух группок, состоящих из гриффиндорцев и слизеринцев. Оказавшись на месте, Снейп сразу же взял на руки вздрагивающего Драко. Тот лишь тихо застонал, пытаясь избавиться от контакта с Мастером Зелий, и рвано задышал.
- Северус! – позвала его МакГонагалл. – Принеси его сюда.
Но Снейп, пробормотав Заклинание Освещения, уже бережно, словно младенца, и настолько быстро, насколько это вообще было возможно, нес Драко к гриффиндорскому столу, куда Минерва положила Поттера. Он осторожно опустил блондина рядом с его партнером так, чтобы они касались друг друга плечами, и облегченно выдохнул, когда мальчики, почувствовав близкое присутствие другого, расслабились и стали дышать более спокойно.
МакГонагалл встревожено смотрела на них и кивнула Уизли, когда тот что-то сказал ей на ухо.
- Да, идите, - одобрила она его предложение. – Нам нужна мадам Помфри.
Тот тут же исчез из поля зрения.
Снейп ласково убрал светлые волосы со лба Драко и отметил про себя покрывшуюся испариной бледную кожу и бьющуюся на виске жилку.
- Поппи предупреждала о подобном, - снова произнесла МакГонагалл. – Я должна была настоять на том, чтобы они сидели за одним столом, но они уже по горло насытились друг другом…
- Пропустите! – бесцеремонно потребовала мадам Помфри, появляясь в Большом Зале. – Отойдите, отойдите! – засуетилась она, увидев двух мальчиков, без сознания лежащих на столе. – Что случилось? – потребовала она отчета, дотрагиваясь до их лбов и начиная тестировать их.
- Они ели… - принялась объяснять МакГонагалл.
- Где?
- Поттер - за гриффиндорским столом, а Малфой – за слизеринским… - Минерва замолчала, наблюдая за тем, как Помфри поворачивается к ней и смеряет недобрым взглядом.
- Они сидели за разными столами?! – зашипела она, пугая обоих деканов.
В эту секунду Поттер тихо застонал и зашевелился, и медсестра бросилась шептать ему что-то, успокоившее его, после чего она снова негодующе уставилась на профессоров:
- И кто позволил такому произойти?
- Поппи, они сводили друг друга с ума, они…
- А что бы они еще, по-вашему, делали? Да любой, кто вынужден был бы проводить весь день с человеком, которого ненавидит, так бы себя вел! Но дело-то не в этом. Они же не должны были отходить друг от друга больше, чем на пять минут! Что вам из этого не понятно?
- Но они выглядели нормально… - подал голос Снейп.
- Для вас они выглядели нормально? И вы еще называетесь ответственными людьми… Да вы должны были надеть на них наручники, перед тем как разрешить сделать что-нибудь глупое! Вы понимаете, что теперь развитие их уз может приостановиться на недели? Вы должны были удерживать их от идиотских выходок, а вы вместо этого позволили случиться подобному!
Студенты, приоткрыв рты, наблюдали, как Помфри публично набрасывается на двух деканов, а те молча воспринимают ее гнев.
- А теперь все прочь с моего пути! Минерва, Северус, помогите мне отнести их в Больничное крыло. Честно, не могу… Все хорошо, мистер Малфой, - ласково произнесла она, когда Драко приоткрыл глаза и испуганно вскрикнул. – Мы только отнесем вас в больницу, с вами все будет хорошо… в течение недели будут мучить кошмары, уж попомните мои слова… нет, все хорошо, это только мы, мистер Поттер, - успокоила она гриффиндорца. – Через несколько минут с вами все будет в порядке…
И медсестра, продолжая гневно отчитывать обоих профессоров, во главе маленькой процессии покинула Большой Зал.
* * *
День пятнадцатый, вторник.
Драко открыл глаза и простонал. Чертова больница. И его голова ужасно раскалывалась. На самом деле, у него болело практически все.
- Драко? Ты проснулся? – тихо произнесли ему на ухо.
Чуть повернув голову, Драко увидел сидевшую рядом с его кроватью Панси.
- Я снова в больнице?
- Да. Что ты помнишь?
- Немного. Мы обедали в Большом Зале, а потом у меня закружилась голова.
- Ты весь посерел. Затем упал, а следом за тобой и Поттер. Мадам Помфри перенесла вас обоих сюда.
Черт. Ну, конечно, как же без Поттера, который все еще лежал рядом с ним без сознания.
- Драко? Ты в порядке?
- Нет, - Драко удержался от тяжелого вздоха. – Позови Помфри…
Она тут же побежала выполнять его просьбу.
- О, вы очнулись, мистер Малфой? Думаю, вы заметили, что чувствуете себя немного меньше, чем на все сто процентов. Вы собственными руками нанесли себе большой ущерб и тем самым задержали развитие уз.
- Я только хотел уйти от…
- Конечно. Но раскалывающаяся голова и другая боль – ваша расплата за мгновения независимости.
- Я не чувствовал никакой… о, - он задохнулся, пытаясь сдержать приступ боли.
- Вот, - Помфри дотронулась до плеча Поттера и на глазах пребывающего в замешательстве слизеринца перевернула его соседа. – Я пытаюсь сделать так, чтобы вы могли как можно больше касаться друг друга.
- Что?
- Это уменьшит боль. Представьте, что он медвежонок Тэдди.
Наблюдавшая за происходящим Панси покраснела, но Драко настолько хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы уменьшить боль, что он не стал обращать на подругу внимания. Он подтянул гриффиндорца к себе, положил черноволосую голову себе на плечо и устроился за пребывающим в бессознательном состоянии Поттером. А потом облегченно вздохнул, когда боль ощутимо уменьшилась.
- Лучше?
- Да, - пробормотал он, закрывая глаза.
Мерлин, да, намного лучше, но все еще плохо. Он не мог представить себе, что когда-нибудь снова захочет выпустить из рук Поттера, лишь бы больше не проходить то, что он чувствовал несколько минут назад.
Возмущение и усталость с головой накрыли Драко. Он не должен думать об этом. Он должен думать о ТРИТОНах и приходе к власти Темного Лорда, не заботясь о том, что его голова будет разрываться на кусочки, если он не будет рядом с членом своей семьи – да, кстати, и с Темным Лордом – смертельным врагом этого чертова медвежонка Тэдди.
* * *
- Драко.
Отлично. Драко не стал открывать глаза – он чувствовал себя отвратительно, хотя наверное так и должно было быть.
- Отец.
Спустя секунду Люциус Малфой со скрежетом придвинул стул к кровати сына.
А затем последовало долгое молчание.
- Северус рассказал, что произошло, - очень мягко произнес Люциус. Драко кивнул. – Ты ужасно выглядишь.
Драко снова кивнул.
- Так ты можешь говорить? – в звуках его голоса зазвучали нотки упрека.
Драко открыл глаза и встретил внимательный взгляд. Он вздохнул и отвел глаза в сторону.
- Я хотел бы услышать это лично от тебя, - тон, каким говорил Люциус, был воплощением благоразумия и отцовской любви. – Поскольку создается впечатление, что ты сделал это сам себе.
- Мы сделали.
- Ясно.
Еще одно долгое молчание.
- Так он уже пришел в себя?
Кто «он» даже и не стоило уточнять, потому что этот «он» сейчас мирно дремал, удобно устроившись на Драко и положив голову на его плечо.
- Еще нет. Мадам Помфри говорит, что с ним все в порядке, просто на него это подействовало гораздо хуже, чем на меня.
- Ясно.
Очередное молчание стало каким-то неловким.
- Мне жаль, отец, - произнес Драко, снова закрывая глаза.
- Могу представить насколько, - сказал Люциус. – Могу я спросить, почему ты проигнорировал слова Помфри и здравый смысл и находился на расстоянии от своего недавно приобретенного супруга?
- Я не знаю.
- Я так не думаю.
Его сын вздохнул.
- Я не мог больше выдерживать его. Он… Он невозможен…
Драко с ужасом ощутил ком в горле и понял, что еще чуть-чуть и расплачется. Он задержал дыхание и попытался сосредоточиться на чем-то другом – например, на эту роль очень хорошо подходили таблицы по Арифмантике, - чтобы не лить слезы перед отцом или другими людьми.
Люциус терпеливо ждал, пока сын восстанавливает самообладание.
- Твои профессора сказали, что вы в последнее время довольно неприязненно относитесь друг к другу. Жаль, что мы с твоей матерью должны были услышать об этом от них, а не от тебя. Я думал, что разговаривая с нами каждый вечер, ты делишься с нами точной и важной информацией.
Драко с трудом сглотнул.
- Я не… Я не хотел… Я не знал, что важно, что мы постоянно ссоримся… Я не хотел беспокоить вас… - он резко замолчал, почувствовав, что Поттер зашевелился.
Тот открыл глаза, сонно оглядываясь и приподнимая голову с плеча Драко. И в шоке замер, увидев на расстоянии двух футов от себя старшего Малфоя, бесстрастно глядящего на него. Гриффиндорец потянулся, чтобы сесть, но Драко с силой удержал его от этого.
- Не надо. У тебя начнет дико болеть голова. Кроме того, нам предписано находиться как можно ближе друг к другу.
Поттер напрягся от охвативших его неловкости и желания сопротивляться, и, дабы его немного успокоить, Драко неосознанно нежно погладил гриффиндорца по плечу. Поттер, ни на секунду не отводивший взгляд от Люциуса, постепенно расслабился и с глубоким вздохом снова опустил голову на плечо партнера.
- Как трогательно, - с легким презрением произнес мужчина. – Если бы вы вели себя как отвечающие за свои поступки взрослые люди, то этот очаровательный прилюдный показ заботливости не был бы нужен, так ведь?
- Этого мы не можем знать, мистер Малфой, - к ним приблизилась Помфри, которая заметила, что Поттер очнулся. – Мы уже говорили вам, мадам Пантер считает, что заклинание не было брошено знающим человеком. Возможно, от побочных эффектов неправильного заклинания они бы так или иначе попали в больницу.
- Могли бы. Но не попали. Они очутились здесь, потому что вели себя не как взрослые люди, а как дети.
- Они не взрослые люди, сэр, - твердо произнесла Помфри. – Может, они и стали юридически совершеннолетними, но они все еще подростки, вынужденные были столкнуть с ситуацией, с которой никто бы не справился¸ будь он взрослый или нет, - Помфри не отводила пристального взгляда от Люциуса. – В любом случае, было бы неплохо перенести взаимные упреки на более позднее время, когда они полностью восстановятся. А теперь извините, я должна обследовать своих пациентов, - она на секунду замолчала, а потом добавила. – Конфиденциально.
Старший Малфой прищурил глаза, глядя на нее, но потом все же встал и покинул больницу, даже не соизволив посмотреть на сына или его партнера.
- Итак, Поттер, - оживившись, сказала Помфри. – Мы посмотрим, как вы себя чувствуете, а затем попросим принести для вас ужин.
- Ужин? И сколько я был в отключке?
- Почти тридцать часов.
Поттер побледнел.
- Да, вы довольно сильно задержали развитие обоих, - сухо заметила она. – Но не надо волноваться об этом. Что сделано, то сделано. Ну а теперь сядьте, пожалуйста. Малфой, и вы тоже. На это потребуется не более минуты.
* * *
Драко глубоко вздохнул, отчаянно желая снова заснуть и забыть обо всем, что произошло. Но, увы, Грациэлла Эспозито, специалист Сент-Мунго по Неправильному Применению Заклинания Соединения, захотела встретиться всей компанией – родителями, профессорами и медперсоналом, занимающимся их особым «случаем». И вот все они собрались здесь. Виновникам «торжества» разрешили сесть на их больничной койке, но напомнили, что в контакте у них должно находиться как можно больше частей тела, иначе они могли подвергнуться сильному дискомфорту. А вокруг них устроились те, кого пригласили на это чертово séance*.
- Итак, давайте начнем, - заговорила Эспозито. – Понятно, что все мы волнуемся о том, что произошло вчера, и хотим удостовериться, что в будущем это не повторится. Могу сказать, что вам, мальчики, очень повезло. Вы упали в обморок, но сейчас, кажется, вы в порядке, если не считать некоторое недомогание. А ведь все могло быть гораздо хуже. Либо у вас обоих был бы сердечный приступ, либо вы надолго оказались в коме, - она серьезно посмотрела на них. – И в любом случае ваше развитие затормозилось. А это означает, что вам потребуется гораздо больше времени, чем мы думали, чтобы вернуться к состоянию, когда вы сможете обходиться друг без друга дольше, чем несколько минут. Это очень серьезно, мальчики. Так нельзя шутить с Заклинанием Соединения.
Драко и без уз мог бы почувствовать гнев и страх Поттера, напрягшегося перед ним. Сам он ощущал тоже самое. Секунду спустя его плечо слегка сжала рука гриффиндорца.
- Впрочем. Я думаю, что вы достаточно напуганы, чтобы в будущем вести себя с большей ответственностью?
Парни быстро кинули в ответ.
- Вот и хорошо. Мы с мадам Помфри потратили весь сегодняшний день, обсуждая сложившуюся ситуацию, и решили внести несколько изменений, затрагивающих ваш случай. Самое важное изменение касается ваших жилищных условий, - она прокашлялась. – Поговорив с вашим друзьями из Гриффиндора и Слизерина, мы считаем, что часть проблемы заключается в том, что, попытавшись предоставить вам помощь и наставления взрослых, мы отгородили вас от ваших сверстников, а ведь именно в них вы нуждаетесь больше всего. Я… Я думаю, что мы поспешили увидеть в вас взрослых. И это притом, что ваши факультеты вообще считаются враждебными друг другу… вот. Тогда мы считали, что нет другого выхода, кроме как изолировать вас от ваших товарищей. А теперь мы понимаем, что это было ошибкой. Когда вы первый раз приехали в Хогвартс, вам сказали, что ваши факультеты - ваши семьи, пока вы находитесь здесь, и мы убрали вас из них, ничего не дав взамен.
- Но Малфой не может пойти со мной в Башню, как и я с ним в Подземелья. А третьего нам не дано… - заговорил Поттер, но МакГонагалл его перебила.
- Дано, Поттер. Когда все это случилось, мы не думали, что это осуществимо. Но в свете вчерашних событий мы с Профессором Снейпом поговорили с вашими товарищами, разъяснили сложившуюся ситуацию и сообщили, что вы имеете право посещать оба Дома. Вам разрешается сидеть в Большом Зале за обоими столами, быть в гриффиндорской и слизеринской гостиных и даже ночевать в вашей прежней спальне, если вы того пожелаете. И если вы хотите, мы можем научить вас заклинанию появляющихся занавесок, чтобы, применив его, вы могли иметь отдельную комнату - где бы вы ни находились, - куда никто не смог бы проникнуть или что-либо услышать.
Драко был удивлен услышанным, но все же смог усмехнуться, почувствовав охватившее Поттера смущение при последнем замечании. Гриффиндорцы. Такие ханжы.
- Кроме того, мы собираемся проверить действие нескольких заклинаний, - снова заговорила Эспозито. – Ободряющие чары, успокаивающие заклинания и все в том же духе. Мы полагали, что не разумно поступать так, особенно, после того как узнали, что именно ваше заклятие было сделано без особого мастерства, но думаю, вы окончательно доказали, что бездействие губительно. Нам придется рискнуть и контролировать вас, чтобы убедиться, что используемые нами заклинания не влияют отрицательно на ваши узы.
- Есть вопросы? – спросила Помфри.
Драко устало покачал головой, не желая продлевать хоть на секунду это собрание.
- У меня есть вопрос, - произнес Люциус Малфой, и Драко с трудом удержался от стона в полный голос от охватившей его тревоги, которая была связана не только с тем, что ему не придется прямо сейчас лечь спать, но и с тем, что в тоне отца явственно прозвучало «Я все равно добьюсь своего, даже если никому это не понравится».
А судя по присутствующим здесь лицам… блондин не верил, что его отец сможет быстро и результативно настоять на своем, что позволит самому Драко в скором времени отдохнуть.
- Да, мистер Малфой?
- Правильно ли я понял, что данный… срыв произошел главным образом из-за нежелания мистера Поттера принять кое-какие стороны Заклинания Соединения?
Драко почувствовал, как у гриффиндорца гораздо быстрее забилось сердце.
- Я не сказала бы, что это полностью его… - начала говорить Целитель Эспозито, но Люциус ее тут же мягко прервал:
- Полагаю, с этим нежеланием вы будете бороться магическими средствами?
- Что? – возмущенно закричал Поттера, и Драко раздраженно выдохнул, когда все присутствующие заспорили на эту тему.
Все это абсолютно предсказуемо, да и совершенно пустая трата времени. Его отец, как и всегда, убежден, что сможет всех заставить плясать под свою дудку, но, судя по реакции Поттера, тот скорее согласится на Круциатус, чем на что-нибудь – будь то заклинание, чары или зелье, - что магически уберет его сопротивление. Ну, а быстрый взгляд на взрослых убедил его во мнении, что никто, кроме, пожалуй, Снейпа, не думал, что предложение Люциуса стоит внимания.
Благодаря присущему Поттеру упорству и абсолютной поддержке того со стороны Дамблдора и МакГонагалл, не говоря уже об Целителе из Сент-Мунго и мадам Помфри, Драко уже и не сомневался, что отец проиграет. Он устало потер глаза и перестал следить за ходом обсуждения. Какой смысл в том, чтобы все это слушать? Поттер скажет, что никогда больше не согласится ни на какие заклинания, которые бы вмешались в его личную жизнь. Отец же заметит, что эта ситуация затрагивает не только его, но и Драко, и что нельзя относиться серьезно к сопротивлению гриффиндорца, так как это исключительно результат маггловского воспитания. МакГонагалл будет утверждать, что не видит причин, почему бы им не потерпеть. Помфри заметит, что Люциус – не Целитель и понятия не имеет, о чем говорит. Снейп же скажет, что Люциус, наоборот, знает, а вот их Поттер ужасно упрямый, на что Целитель, без сомнения, загнет нечто глубокомысленное. Дамблдор же будет лишь наблюдать за их перепалкой. А оборотень… Нет, Драко не мог представить, что тот мог сказать, а с другой стороны, имеет ли это значение, если никто, кроме старого маразматика и самого Поттера, не прислушается к словам Люпина?
Драко откинулся на подушки и, забыв об окружающей его действительности, вспомнил о слизеринской гостиной.
Дом Слизерина… он уже практически уверил себя, что никогда туда не вернется и что факультет ничего не значит для него. В конце-то концов, это было всего лишь общежитие. Возможно, гораздо лучше обставленное, ведь в Слизерин главным образом попадали более богатые и утонченные студенты, чем, скажем, хаффлпаффцы, но все же просто школьное общежитие. Оно не стоило того, чтобы к нему крепко привязаться – по крайней мере, не наследнику Малфоев. Он уверил себя, что хорошо иметь собственные апартаменты, даже несмотря на печальное положение дел и отвращение разделения комнаты с Поттером. Что более соответствовало его общественному положению, чем совместная спальня с семьюдесятью другими студентами.
Но какая-то малая его часть постоянно напоминала, что он еще успеет за оставшуюся жизнь насидеться в своих апартаментах. Вот в прошлом году он жил вместе со своими сверстниками, вместе с ними готовил уроки, сколачивал союзы, которые потом могли бы повлиять на его взрослую жизнь, даже изредка веселился с товарищами, совершая глупые подростковые поступки, чем, впрочем, они и должны были заниматься до взятия на себя семейных обязательств.
Та малая часть его сознания оплакивала потерю всего этого также, как и остальные – утрату квиддитча, свободы, выгодной партии, которая принесла бы пользу Малфоям, потерю престижа их семьи из-за ужасного брака, возможную утрату влияния отца среди сторонников Темного Лорда…
И теперь он мог получить обратно хотя бы крошечную часть того, что потерял.
Или не мог?
Да, он мог вернуться к слизеринцам. Но вместе со своим партнером. И к чему бы это привело? Также бы ему доверяли – насколько вообще слизеринцы способны доверять? Смогли бы они искренне и открыто говорить с ним о таких вещах, о которых Поттер не должен слышать? А Поттер, сказав, что будет использовать Заклинание Тишины, на самом деле так и поступил бы? А сам бы Драко так поступил?
И как бы он снова сошелся со своими товарищами? И чтобы слизеринцы чувствовали, вынужденные терпеть рядом с собой присутствие Поттера? Ведь согласились они с этим лишь из-за того, чтобы помочь Драко, которого убивали его узы, потому что он был… что? Одинок? Наследник Малфоев не способен обращаться с такой мелкой неприятностью как неудачный брак из-за того, что одинок?
О, черт. Этого только не хватало. Слизеринцы станут меньше уважать его и, возможно, даже посчитают, что он им теперь обязан за то, что они позволили ему быть среди них.
Хотя все это зависело от того, как именно Снейп «разъяснил» присутствие Поттера в Подземельях. Мастер Зелий был умным человеком и всегда благоволил к Малфоям. Наверное, Драко следовало бы спросить его, как он обрисовал ситуацию его товарищам. Будем надеяться, что Поттер словно одинокий напуганный ребенок станет нуждаться в Гриффиндорской Башне. И будет совершенно несправедливо лишать Драко общения со слизеринцами, хочет он того или нет. Наверное, он должен спросить у Снейпа…
- … Драко?
Блондин только сейчас понял, что в комнате воцарилась тишина, и все смотрят на него. А поняв, что последний вопрос был задан его отцом и он понятия не имел, о чем сейчас шла речь, Драко тревожно съежился и попытался как можно небрежнее поинтересоваться:
- Прости, отец, ты не мог бы повторить?
- Я спросил, что ты думаешь, - снисходительно повторил Люциус, что всегда уязвляло его сына.
- О чем?
- О том, чтобы магически облегчить сексуальную часть ваших уз, - резко произнесла Помфри.
- Нет, - вырвалось у Драко раньше, чем он понял, что сказал, и едва не прикусил чертов язык от ужаса, ведь мгновение назад наотрез не согласился с отцом на глазах у других людей.
Встретив пристальный недоверчивый взгляд Люциуса, он чуть не запаниковал и с трудом сдержал отчаянный выдох, рвущийся с губ, одновременно соображая, как исправить сложившуюся ситуацию. Черт, черт, черт, черт, черт… Как он вообще мог это сказать? О чем, черт возьми, он думал? Черт, черт, черт…
Расслабься. Дыши. Все в порядке.
Драко показалось, что он услышал эти слова. И тут же ощутил, как паника отступает и лопается словно мыльный пузырь, и понял, что как нет, так и не было ничего ужасного в том слове. Он бросил взгляд на ладонь Поттера, спокойно лежавшую на его руке. Итак, он не согласился, но пока он не показал явную непочтительность к Люциусу, у него была возможность перехитрить отца, изящно перефразировав свой ответ.
- Я хотел сказать, что, возможно, это и хорошая идея… - смуглые пальцы сильно сжали его ладонь. – Но я не думаю, что мы должны прибегнуть к этому, особенно учитывая то, что мы не уверены, как другие заклинания будут действовать на узы, - пальцы моментально расслабились, и он улыбнулся. – И, если честно, став жертвой одного неправильного личного заклинания, я что-то не горю желанием испытать на себе еще одно личное заклинание, не дай Мерлин, чтобы тоже неправильное. Я даже не могу представить, что будет, если и оно подействует не так, как надо, - он театрально вздрогнул, и со стороны взрослых послышались еле слышимые смешки.
И хвала Мерлину и Мордреду, из глаз отца исчез опасный блеск, и вместо него на губах старшего Малфоя заиграла легкая улыбка. А со стороны Поттера пришло… несмелое одобрение. Интересно.
Он снова взглянул на ладонь гриффиндорца, лежавшую на его руке. Поттер с любопытством наблюдал за ним, чуть наклонив голову и как будто что-то обдумывая.
- По крайней мере, вам ни о чем таком не придется волноваться ближайшие несколько дней, - заметила Целитель Эспозито. – Как я и говорила ранее, ваши узы повреждены. Вы слишком слабы и вряд ли почувствуете что-либо сексуальное в течение этой недели. А к тому времени, кто знает, может, вы все решите. Чудеса, как известно, случаются.
На несколько минут воцарилась тишина.
- Итак, - бросив на них взгляд, первой подала голос Помфри. – Нам еще есть что обсудить, но я бы хотела закончить это как можно быстрее. У меня двое пациентов, которым надо спать.
* séance (фр.) – заседание.
* * *
Наконец-то все закончилось. Драко закрыл глаза уже в тот момент, когда его отец только покидал больничные покои. Откинувшись на подушки, он почувствовал, как благословенное облегчение охватывает его. Хвала Мерлину, можно поспать.
Но до того как попасть в объятия Морфея, он пробормотал:
- Поттер, ты на меня как-то воздействовал в течение той встречи? В ту минуту, когда мой отец спросил у меня, что я думаю о магическом влиянии на тебя?
- Да, а ты что-то почувствовал? – в свою очередь поинтересовался гриффиндорец, зевая и тоже ложась.
- Да. Ты должен сказать мне, что именно ты сделал, - Драко зевнул, перевернулся на бок и, пододвинувшись к партнеру, положил свою ладонь тому на грудь.
- Хорошо, но только завтра, - Поттер взял за руку слизеринца, подтянул его к себе и устроился на боку спиной к нему. – Когда ты сказал, что не хочешь никакого магического вмешательства, ты именно это и имел в виду?
- Проклятье, да, - пробормотал Драко. – Дурацкая идея.
Поттер хихикнул.
- Ты должен объяснить мне, что ты под этим подразумеваешь.
- Завтра, - одновременно произнесли они, и Драко устало улыбнулся.
- Спокойной ночи, Поттер.
- Спокойной ночи.
3 главаГлава 3.
9 октября – 14 октября.
День одиннадцатый, пятница.
Драко проснулся и простонал. Черт. Ну и сон приснился, как будто наяву.
Затем перевернулся на другой бок и автоматически проверил, спит ли еще Поттер.
Хвала Мерлину, да. Слизеринец боялся, что говорил во сне, а, учитывая то, что именно ему снились, это заставило бы его почувствовать себя, по меньшей мере, неловко.
Вот уже второй раз за две прошедшие ночи он встретил утро неудовлетворенным, а ведь давно стал просыпаться среди влажных простыней. Спасибо Очищающим Заклинаниям Маркуса Флинта, а не то ему пришлось бы объяснять Поттеру, почему он ежедневно должен стирать свое постельное белье. Драко попытался проигнорировать неудобства и снова заснуть, но спустя десять секунд встал с постели и направился в туалет.
- Малфой? – сонный голос гриффиндорца заставил его остановиться. – Ты в порядке?
- Э, д-да, - произнес он, запинаясь и проклиная Поттера за несвоевременность разговора.
Брюнет медленно сел.
- Неправда. Что случилось?
- Э, ничего, мне… Мне надо идти, - пробормотал Драко, закрывая за собой дверь.
И только привалившись к ней спиной, он спокойно и быстро – насколько это вообще было возможно - позаботился о собственном удовлетворении и утонул в волнах облегчения, когда наконец получил необходимую разрядку. Опустившись на пол и прислонивший спиной к двери, слизеринец какое-то время просидел так, затем очистил себя и подождал еще несколько минут, надеясь, что Поттер снова заснет к тому времени, когда он вернется в кровать.
Глубоко вздохнув, блондин спокойно открыл дверь туалета и понял, что гриффиндорец до сих пор сидит в кровати, положив руки на вытянутые ноги.
- Ты в порядке? – повторил он, пока Драко возвращался к кровати.
Тот молча кивнул.
- Э… Нам надо об этом поговорить? – тихо поинтересовался Поттер.
- О чем?
- Я… я знаю, что происходит, - быстро произнес он. – Помфри говорила…
- Ну, да, теперь ты знаешь, - Драко возблагодарил Мерлина за прозвучавшую в голосе скуку и за царившую в комнате полутень, не позволявшую брюнету увидеть выступивший на бледных щеках яркий румянец. – И о чем нам надо поговорить?
- Я лишь подумал… То есть… э… о чем-нибудь… э… о, забудь, - гриффиндорец снова лег на кровать и отвернулся от своего соседа.
Драко уставился на напряженную линию плеч Поттера, одновременно с этим ощущая исходящую от него беспокойство и смущение. А затем выдохнул.
- Поттер.
- Да?
- Тебе тоже снятся эти сны?
Гриффиндорец вздохнул.
- Да.
- Давно?
- Уже несколько дней. Точнее сказать не могу.
- И о чем они?
- А ты как думаешь? Почти тоже самое, что сказала Помфри.
А она объяснила им о том, что вместо случайных образов и эмоций в их нормальных для мальчиков ночных фантазиях сниться им станет кое-что определенное, связанное с их партнером.
Воцарилась долгая напряженная тишина.
- Я на самом деле надеялся, что это не произойдет, - тихо произнес Поттер.
- Ты тоже надеялся на платоническую связь?
- Да.
- Но ты ведь знал, что это невозможно. Почти невозможно. Мы ведь не братья и не лучшие друзья на всю жизнь.
- И тем не менее я надеялся, - гриффиндорец перевернулся на спину и печально уставился в потолок. – И ты, видимо, тоже. Так ведь?
Драко тяжело вздохнул.
- Да.
- Нам надо сказать Помфри.
- Ты не скажешь ей.
Поттер закрыл глаза.
- Я не думаю… - он нахмурился, подыскивая правильные слова. – Я не думаю, что смогу сделать это, - наконец, очень тихо произнес он.
- Не уверен, что у нас есть выбор, - заметил Драко.
- Это… это практически насилие. Заниматься сексом, когда на самом деле ты этого не хочешь…
- Мерлин, Поттер, а почему тогда, по-твоему, принудительные Заклинания Соединения так? – огрызнулся блондин и подумал:
«Избави нас, Мерлин, от непроходимых тупиц».
Помфри говорила, что если он слишком часто будет расстраивать Поттера, то это не позволит тому расслабиться достаточно, чтобы справиться с этим. И хоть раньше его это совершенно не волновало, то теперь приходилось признавать, что их ссоры имеют довольно большое значение. Чем беспокойнее будет гриффиндорец, тем больше времени потребуется на преодоление сопротивления. И смысла давить на него не было никакого. Именно в эту секунду он всеми клеточками своего тела ощущал состояние Поттера. Стоит лишь дать брюнету больше защищенности, и Драко моментально почувствует это через их узы.
Отлично. Ему грозит и дальше просыпаться в подобном состоянии, а единственный человек, кто мог бы помочь с этим, - жалкий неудачник, испугавшийся мысли о потере собственной девственности и собственных переживаний, чтобы что-нибудь сделать любому из них.
И что еще больше выводило его из себя, так это то, что жалкий неудачник, видимо, также начинал зависеть от этого, действуя на пробуждение Драко так же, как и сам блондин действовал на Поттера. Они подпитывали друг друга, и слизеринец ничего не мог сделать в этой ситуации. Кроме как, умолять или изображать сверхчеловеческое терпение, чтобы, не дай Мерлин, испугать этого проклятого ребенка, с которым он был связан.
- Я на самом деле не хочу делать… это, - с запинкой произнес Поттер. – То есть я хочу, но не буду.
- В конце концов, придется. Это не совсем насилие, Поттер. Когда ты это сделаешь, ты захочешь этого. Чувствуя твое несогласие через узы, человек, с которым ты связан, ничего сам не попытается сделать с этим.
- Ты можешь это чувствовать?
- Конечно, могу, ты… - Драко пришлось прикусить язык, чтобы не вырвалось пришедшее на ум оскорбление. – Ну, например. Сейчас ты боишься нас обоих. Меня из-за того, что я приближусь к тебе, а себя из-за того, что часть тебя хочет, чтобы я это сделал.
- Как ты это узнал? – спустя мгновение испуганно спросил гриффиндорец.
- Едва ли для этого надо изучать продвинутую Арифмантику, Поттер, - Драко потер лоб, поняв, что снова успел возбудиться за время разговора, и сел. – Просто чудесно. Мы это чувствуем, но из-за твоих этических колебаний и эмоциональных проблем должны сдерживаться черт знает сколько времени. Очаровательно. Это… просто очаровательно, - Драко захлопнул рот и решительно встал с кровати, чтобы не наговорить чего-нибудь такого, что расстроит упрямца.
- Ты куда? – удивленно поинтересовался Поттер.
- Собираюсь принять долгий холодный душ, ты, мерзавец, - раздраженно бросил Драко. – Возвращайся в кровать.
* * *
День тринадцатый, воскресенье.
- Гарри… Ты не можешь до конца жизни этого бояться, - тихо говорил ему Люпин в воскресенье.
- Да я даже не боюсь. Просто я не доверяю ему, не люблю его…
- Но…
- Я знаю. И к тому же… Мы даже спорить стали больше с тех пор как… - Гарри прикусил губу.
Слишком быстро все вышло из-под контроля.
Ему безумно хотелось избавиться от снов, эмоций, потребностей. Фактически им нужно было дотрагиваться друг до друга, чтобы хорошо себя чувствовать. Чтобы добиться внимания Гарри, рука Малфоя теперь слишком долго лежала на его плече. А сам Гарри гораздо сильнее отталкивал слизеринца со своего пути, потому что вместо этого какой-то его части хотелось притянуть блондина как можно ближе. Они постоянно ворчали друг на друга. Разбросанная повсюду одежда одного и забывчивость другого о местонахождении собственного галстука – теперь были их главными проблемами, и это имело свою сексуальную сторону, поскольку Гарри начинал замечать, каким живым выглядел Малфой, когда был очень и очень сердит. Ехидные замечания и произнесенные с подчеркнутой медлительностью насмешки со стороны блондина очень раздражали и показывали, что он управлял этим. В его разъяренной тираде по поводу того, что Гарри бросил свою одежду на кресло и тем самым накрыл лежащее там эссе, на написание которого Малфой потратил три часа… Нет, в этот момент там и не пахло никакими самоконтролем и отчужденностью. Было лишь эффектное выражение гнева из-за чего-то сравнительно малого, что никогда не привело бы слизеринца к таким вспышкам ярости, если бы не царившая между ними напряженность.
И Гарри чувствовал желание, раздражение и неудовлетворенность Малфоя. Он уже больше не знал, его ли это чувства или слизеринца, лишь знал, что многие из них были довольно сильными, и все они изматывали его.
- Вы должны быть рядом с друзьями, - сказал Люпин.
- Нет, это слишком неловко. Я ненавижу, когда мы начинаем спорить в классе или в библиотеке, а все смотрят на нас. И все думают о том, что происходит и почему мы спорим. А кое-кто из слизеринцев делают ставки на то, сколько это будет продолжаться… - он сглотнул. – И Гермиона говорит, что Пророк и Придира все еще постоянно пишут о нас…
- Да, я видел это, - Люпин покачал головой от омерзения. – Удивительно глупые статейки.
- Я почти рад, что мы эти дни не едим в Большом Зале. Пристальные взгляды начинают утомлять через какое-то время.
- Могу представить, - произнес Люпин. – Друзья наведываются к тебе?
- Не так часто. Я… мы…
Как это можно объяснить? Как описать неприятное ощущение, когда они ловили себя на том, что довольно долго смотрят друг на друга, а окружающие их люди это замечают? Это заставляло Гарри краснеть и смущаться, а Малфоя – холодно делать вид, что ничего не случилось, или еще яростнее цепляться к Гарри на уроках. Поэтому блондин угрюмо сообщил своим друзьям, что он должен в одиночестве учиться в их квартире, а Гарри - отклонить помощь своих, только бы никто не перебрасывался понимающими взглядами друг с другом во время их ссор и они не раздражались из-за вынужденного общения со слизеринецем.
Это было ужасно. Чувствовать себя отделенным ото всех, недовольным… и, что чаще, испуганным. И не надо забывать – возбужденным, постоянно возбужденным. Все время. Его приводили в смятение и волосы Малфоя, и глаза, и плавная линия подбородка… Он так часто фантазировал на занятиях, что уже привык к этому, и все же превращение фантазий в реальность казалось ему ужасным делом. Он сидел на Арифмантике, а в итоге понимал, что думал о том, как бы прикоснуться к Малфою, и, опомнившись, видел, что его ладонь лежит на столе и дотрагивается до бледной руки. Он будет думать о том, как переплетаются их пальцы, и будет приближать ладонь, а потом… А потом Малфой, приподняв бровь, будет смотреть на него, и Гарри почувствует себя одиноким, рассерженным и испуганным.
- Гарри?
- Я не могу. Я не могу говорить об этом, - произнес Гарри, ощущая, как в горле встает ком.
Он посмотрел туда, где должен был учиться Малфой, но тот наблюдал за ним потемневшими и голодными глазами. Хоть они и глядели пристально друг на друга, Гарри захотелось придвинуться поближе к слизеринцу, дотронуться до него и убежать, притянуть к себе как можно ближе и пронзительно закричать, и…
- Я не могу. Простите. Я поговорю с Вами завтра, - запинаясь, произнес Гарри и выбежал из гостиной, не дожидаясь ответа Люпина.
* * *
День четырнадцатый, понедельник.
«Это какая-то ненормальная психическая пытка», - печально думал Драко. Еще никогда за прошедшие почти семь лет Зелья не были такими скучными. Как будто Снейп сговорился с тем, кто проклял их, и теперь монотонно рассказывал абсолютно неинтересные вещи, что отнюдь не препятствовало появлению в мыслях Драко очередной бессмысленной фантазии о Поттере. Коснуться его, удержать, раздеть, вместе двигаться и…
Он отчаянно покраснел, будучи не в состоянии сосредоточиться на уроке, что, похоже, отлично удавалось сидевшему рядом гриффиндорцу, поскольку тот продолжал записывать за Снейпом и ни малейшего внимания не обращал на то, какой оборот приняли мысли его соседа по парте. Блондин думал о расстоянии между его губами и ртом Поттера, а тот все записывал и записывал. Брюнет даже через их узы не замечал этого. От охватившей Драко ярости кровь прилила к его голове и, увы, к другим частям тела, но он тут же попытался успокоиться, возблагодарив Мерлина за то, что Поттер в эту секунду не смотрит на него. Иначе это могло привести к тому, что они опять неосознанно «утонут во взглядах друг друга», на что их друзья уже реагировали менее удивленно, чем в первое время.
Итак. Поттер не отвлекался от занятия, что позволяло Драко попытаться справиться с собственным возбуждением. Например, он мог тоже начать конспектировать лекцию Снейпа, хоть это и не имело никакого смысла, потому что самое большее, на что он был способен, так это на запись каждого шестого или седьмого слова. «Оно узнать и скандинавские будут из превратится моресо», - было самым последним, что он успел написать. Или он мог придвинуться к Поттеру, чем они последнее время и занимались, совсем чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы дотронуться до него и, возможно, слегка уменьшить этот мучительный дискомфорт…
В эту секунду Поттер отложив перо в сторону и начал тереть глаза, чем Драко и воспользовался, заглянув в его пергамент.
Поттер ничего не конспектировал. Он только три раза написал датский рунический алфавит Футарк да один раз – греческий, а еще нарисовал картинку из перьев, стола, стула и Гермионы Грейнджер, двенадцать небольших объемных коробок и простейшим заклинанием заставил все это танцевать по всему пергаменту.
Он мягко дотронулся до локтя гриффиндорца.
- Обрати внимание, - пробормотал он.
Поттер медленно кивнул, сглотнул и, взяв перо, встретил пристальный взгляд блондина. Сердце Драко пропустило удар, когда – о, Мерлин! – он увидел, как зарделся гриффиндорец, как его губы слегка приоткрылись, притягивая к себе его взгляд. Поттер был таким жарким и близким, а его грудь чуть двигалась, что боль только усилилась. Мерлин, Драко уже не мог сидеть здесь и ничего не предпринимать, когда он так сильно нуждался в том, чтобы приблизиться к брюнету. И посмотрев вниз и увидев, что был не единственным, у кого так явно внешнее состояние показывало внутреннее, он пододвинул ногу к Поттеру, но теперь, касаясь друг друга бедрами – что они и делали в последнее время, - это уже не успокаивало, а напротив вызывало невыносимые мучения и безумно бесило. Драко осторожно попытался удобнее устроиться на стуле, но преуспел лишь в усилении возбуждения. Поттер в этот момент тоже пошевелился, и Драко пришлось просунуть руку под их стол и, дотронувшись до ноги гриффиндорца, остановить его.
- Не надо, это не поможет, - прошептал он.
Поттер опустил руку между ними и сплел вместе их дрожащие пальцы, и Драко пришлось прикусить губу, чтобы никто не услышал его изумленного вздоха.
- Мы в классе, мы не можем… - прошептал он.
В нем постепенно росло раздражение. Происходящее уже становилось невыносимым. Если бы он только мог успокоить себя, сказав, что после урока получит какое-нибудь облегчение, но, увы, это было не в его силах – из-за Поттера, державшего их обоих в черном теле…
Он с силой зажмурил глаза, пытаясь подумать о чем-нибудь еще. Бесполезно. Драко вновь открыл глаза и увидел, что Блейз, нахмурившись, смотрит между ним и Поттером, а затем вопросительно приподнимает брови. Блондин покачал головой в ответ и снова закрыл глаза, успев, однако, заметить, как Уизли прищуривает синие глаза, абсолютно точно разобравшись в сложившейся ситуации между ними.
- Гарри? – нагнувшись, поинтересовался рыжий. – Ты в порядке?
Поттер покачал головой, отпуская под столом руку соседа, а затем спрятал лицо в ладонях.
- Мистер Поттер? – подчеркнуто медленно произнес Снейп, и сердце Драко ушло в пятки. – Не хотели бы вы рассказать нам, какое именно из свойств женьшеня наиболее важно для этого редкого зелья?
- Нет, он не хотел бы, - вырвалось у Драко, и он потрясенно замер от того, каким хриплым тоном это было произнесено. - Пожалуйста, спросите кого-нибудь еще.
А вот после этих слов все в шоке замолчали и повернулись в их сторону. Даже Снейп выглядел довольно ошарашенным.
- Профессор, пожалуйста, спросите кого-нибудь еще, - повторила за другом Панси.
И Снейп, прочистив горло, тут же вызвал другого студента.
- Спасибо, Панси, - тихо поблагодарил Драко.
- Вы должны выйти из класса, - снова зашептал Уизли.
- И чем заняться? – огрызнулся блондин. – В шахматы поиграть?
Рыжий гриффиндорец проигнорировал его выпад и снова взволнованно обратился к лучшему другу.
- Послушай, ты не можешь… Гарри, ты должен идти. Честное слово, это глупо. Если и дальше будете вести себя в том же духе, то сведете друг друга с ума.
Одновременно с волной благодарности на Драко нахлынуло негодование, что именно Уизли был тем, кто стал защищать его действия перед Поттером. Уизли все продолжал что-то настойчиво вбивать в голову брюнета, но Драко уже знал – судя по тому, что Поттер начинал мысленно возводить вокруг себя барьер, - что он напрасно тратит время.
- Ладно, тогда я уйду, - внезапно решил он, поправил мантию и начал поднимать руку.
- Нет! Малф… - Поттер попытался поймать его за локоть, но Драко резко отдернул руку.
- Профессор?
- Да, мистер Малфой?
- Я могу выйти? – он произнес это настолько ровно, насколько только мог.
Прежде чем отпустить его, Снейп перевел изучающий взгляд со слизеринца на гриффиндорца и коротко кивнул. Драко тут же встал и покинул класс, сопровождаемый любопытными взорами своих сокурсников. Разъяренный Поттер был вынужден уйти с Зелий следом за ним.
- Черт побери, ты что… Растерял все свое самообладание?
- Да у меня его побольше, чем… Да твой собственный лучший друг говорит тебе выйти и заняться этим, а ты уперся…
- Оставь Рона в покое!
- Ты нас обоих с ума сведешь! – закричал он, теряя терпение.
- Кто тут из нас двоих сумасшедший, так это ты! Ты настаиваешь на том, чтобы постоянно быть наедине, а когда мы на людях, ты становишься совершенно невозможным… Откуда мне знать, что ты…
- Поттер, проклятье не говорит - либо Ты Общаешься С Другими Людьми, либо Ты Воркуешь Как Чертов Влюбленный! Проклятье говорит в частности о том, что мы должны делать! И если бы ты не был выросшим среди магглов полукровкой, мы бы уже это сделали!
- ДА ПОШЕЛ ТЫ! – заорал Поттер.
- Уж поверь, я бы с радостью! Но к сожалению я женат на «Я Буду Хранить Себя Вечно Для Один Только Бог Знает Кого», и, клянусь, если ты скажешь, что это не брак, я убью тебя! Потому что это самый настоящий брак, когда тебе не дают трахать того, кого ты имеешь право трахнуть, и не иметь возможности трахнуть кого-нибудь еще!
- Я не ДОВЕРЯЮ тебе, и я не ЛЮБЛЮ тебя! Можешь ты это понять своей тупой башкой?!
- А почему ты не можешь понять своей тупой башкой, что доверие и любовь не имеют никакого отношения к узам?
- Ты…
- Ладно! – закричал Малфой. – Отлично! Будь по-твоему. Через час обедаем в Большом Зале. А сейчас, уж прости меня, мне надо принять еще один ледяной душ и постараться держаться как можно дальше от тебя.
* * *
К тому моменту, когда они появились в Большом Зале, они были настолько разгневаны друг на друга, что едва могли видеть перед собой. Поттер направился к гриффиндорскому столу, а Драко, поддавшись порыву, устроился за слизеринским. Почувствовав это, Поттер остановился и удивленно повернулся к блондину.
- Что ты делаешь?
- Я сказал, что мы будем обедать в Большом Зале, но не сказал где.
- Я не сяду за твоим столом.
- Отлично. Приятного аппетита, - бросил Драко, придвигая к себе тарелку, на которой тут же появилась еда.
Обычный обед - суп, салат и тыквенный сок – за старым столом в компании своих товарищей, да и чувствовать он должен был себя как-то по-домашнему уютно, если бы не ужасная головная боль и расплывающиеся предметы перед глазами.
Он на автопилоте стал есть, не присоединяясь к разговорам вокруг него, желая запрятать куда подальше свой физический и эмоциональный дискомфорт и пытаясь сосредоточиться на чем-то еще. Ну, например, на том, что стоило ему только сесть среди слизеринцев, как болтовня за столом несколько поутихла, а где-то и вообще воцарилась странное неуютное молчание, и все с интересом уставились на него.
Занятно. Было бы, если б ему не приходилось прикладывать огромные силы на то, чтобы сконцентрироваться на чем-то, когда мир вокруг сужался до нуля, и Драко не чувствовал ничего, кроме сбивающих с толку физических и эмоциональных ощущений и приказов. Сводящее с ума желание, жужжание, тошнота, изношенные нервы, головная боль, зуд, боль под ложечкой, усталость. Дотронься, ляг, встань, двигайся, ори, сдайся, плачь, спи…
Он вцепился в край стола и попытался сфокусировать взгляд на его поверхности, когда мир вокруг него закрутился, и голоса вдруг стали громкими и нежными, тихими и пронзительными и…
- Драко? Драко? С тобой все…
В эту секунду все поплыло перед его глазами, и его поглотила тьма.
* * *
Снейп посмотрел на своих студентов именно в тот момент, когда Панси Паркинсон стала ловить заваливающегося на бок Драко Малфоя, а их соседи по столу начали вскакивать со своих мест и тревожно переговариваться. В ту же секунду Поттер, покачиваясь, поднялся на ноги, обернулся к слизеринскому столу и успел лишь сказать «Нет…», прежде чем упасть без сознания на руки Уизли. Не раздумывая ни секунды, Снейп и МакГонагалл стали пробираться к центру двух группок, состоящих из гриффиндорцев и слизеринцев. Оказавшись на месте, Снейп сразу же взял на руки вздрагивающего Драко. Тот лишь тихо застонал, пытаясь избавиться от контакта с Мастером Зелий, и рвано задышал.
- Северус! – позвала его МакГонагалл. – Принеси его сюда.
Но Снейп, пробормотав Заклинание Освещения, уже бережно, словно младенца, и настолько быстро, насколько это вообще было возможно, нес Драко к гриффиндорскому столу, куда Минерва положила Поттера. Он осторожно опустил блондина рядом с его партнером так, чтобы они касались друг друга плечами, и облегченно выдохнул, когда мальчики, почувствовав близкое присутствие другого, расслабились и стали дышать более спокойно.
МакГонагалл встревожено смотрела на них и кивнула Уизли, когда тот что-то сказал ей на ухо.
- Да, идите, - одобрила она его предложение. – Нам нужна мадам Помфри.
Тот тут же исчез из поля зрения.
Снейп ласково убрал светлые волосы со лба Драко и отметил про себя покрывшуюся испариной бледную кожу и бьющуюся на виске жилку.
- Поппи предупреждала о подобном, - снова произнесла МакГонагалл. – Я должна была настоять на том, чтобы они сидели за одним столом, но они уже по горло насытились друг другом…
- Пропустите! – бесцеремонно потребовала мадам Помфри, появляясь в Большом Зале. – Отойдите, отойдите! – засуетилась она, увидев двух мальчиков, без сознания лежащих на столе. – Что случилось? – потребовала она отчета, дотрагиваясь до их лбов и начиная тестировать их.
- Они ели… - принялась объяснять МакГонагалл.
- Где?
- Поттер - за гриффиндорским столом, а Малфой – за слизеринским… - Минерва замолчала, наблюдая за тем, как Помфри поворачивается к ней и смеряет недобрым взглядом.
- Они сидели за разными столами?! – зашипела она, пугая обоих деканов.
В эту секунду Поттер тихо застонал и зашевелился, и медсестра бросилась шептать ему что-то, успокоившее его, после чего она снова негодующе уставилась на профессоров:
- И кто позволил такому произойти?
- Поппи, они сводили друг друга с ума, они…
- А что бы они еще, по-вашему, делали? Да любой, кто вынужден был бы проводить весь день с человеком, которого ненавидит, так бы себя вел! Но дело-то не в этом. Они же не должны были отходить друг от друга больше, чем на пять минут! Что вам из этого не понятно?
- Но они выглядели нормально… - подал голос Снейп.
- Для вас они выглядели нормально? И вы еще называетесь ответственными людьми… Да вы должны были надеть на них наручники, перед тем как разрешить сделать что-нибудь глупое! Вы понимаете, что теперь развитие их уз может приостановиться на недели? Вы должны были удерживать их от идиотских выходок, а вы вместо этого позволили случиться подобному!
Студенты, приоткрыв рты, наблюдали, как Помфри публично набрасывается на двух деканов, а те молча воспринимают ее гнев.
- А теперь все прочь с моего пути! Минерва, Северус, помогите мне отнести их в Больничное крыло. Честно, не могу… Все хорошо, мистер Малфой, - ласково произнесла она, когда Драко приоткрыл глаза и испуганно вскрикнул. – Мы только отнесем вас в больницу, с вами все будет хорошо… в течение недели будут мучить кошмары, уж попомните мои слова… нет, все хорошо, это только мы, мистер Поттер, - успокоила она гриффиндорца. – Через несколько минут с вами все будет в порядке…
И медсестра, продолжая гневно отчитывать обоих профессоров, во главе маленькой процессии покинула Большой Зал.
* * *
День пятнадцатый, вторник.
Драко открыл глаза и простонал. Чертова больница. И его голова ужасно раскалывалась. На самом деле, у него болело практически все.
- Драко? Ты проснулся? – тихо произнесли ему на ухо.
Чуть повернув голову, Драко увидел сидевшую рядом с его кроватью Панси.
- Я снова в больнице?
- Да. Что ты помнишь?
- Немного. Мы обедали в Большом Зале, а потом у меня закружилась голова.
- Ты весь посерел. Затем упал, а следом за тобой и Поттер. Мадам Помфри перенесла вас обоих сюда.
Черт. Ну, конечно, как же без Поттера, который все еще лежал рядом с ним без сознания.
- Драко? Ты в порядке?
- Нет, - Драко удержался от тяжелого вздоха. – Позови Помфри…
Она тут же побежала выполнять его просьбу.
- О, вы очнулись, мистер Малфой? Думаю, вы заметили, что чувствуете себя немного меньше, чем на все сто процентов. Вы собственными руками нанесли себе большой ущерб и тем самым задержали развитие уз.
- Я только хотел уйти от…
- Конечно. Но раскалывающаяся голова и другая боль – ваша расплата за мгновения независимости.
- Я не чувствовал никакой… о, - он задохнулся, пытаясь сдержать приступ боли.
- Вот, - Помфри дотронулась до плеча Поттера и на глазах пребывающего в замешательстве слизеринца перевернула его соседа. – Я пытаюсь сделать так, чтобы вы могли как можно больше касаться друг друга.
- Что?
- Это уменьшит боль. Представьте, что он медвежонок Тэдди.
Наблюдавшая за происходящим Панси покраснела, но Драко настолько хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы уменьшить боль, что он не стал обращать на подругу внимания. Он подтянул гриффиндорца к себе, положил черноволосую голову себе на плечо и устроился за пребывающим в бессознательном состоянии Поттером. А потом облегченно вздохнул, когда боль ощутимо уменьшилась.
- Лучше?
- Да, - пробормотал он, закрывая глаза.
Мерлин, да, намного лучше, но все еще плохо. Он не мог представить себе, что когда-нибудь снова захочет выпустить из рук Поттера, лишь бы больше не проходить то, что он чувствовал несколько минут назад.
Возмущение и усталость с головой накрыли Драко. Он не должен думать об этом. Он должен думать о ТРИТОНах и приходе к власти Темного Лорда, не заботясь о том, что его голова будет разрываться на кусочки, если он не будет рядом с членом своей семьи – да, кстати, и с Темным Лордом – смертельным врагом этого чертова медвежонка Тэдди.
* * *
- Драко.
Отлично. Драко не стал открывать глаза – он чувствовал себя отвратительно, хотя наверное так и должно было быть.
- Отец.
Спустя секунду Люциус Малфой со скрежетом придвинул стул к кровати сына.
А затем последовало долгое молчание.
- Северус рассказал, что произошло, - очень мягко произнес Люциус. Драко кивнул. – Ты ужасно выглядишь.
Драко снова кивнул.
- Так ты можешь говорить? – в звуках его голоса зазвучали нотки упрека.
Драко открыл глаза и встретил внимательный взгляд. Он вздохнул и отвел глаза в сторону.
- Я хотел бы услышать это лично от тебя, - тон, каким говорил Люциус, был воплощением благоразумия и отцовской любви. – Поскольку создается впечатление, что ты сделал это сам себе.
- Мы сделали.
- Ясно.
Еще одно долгое молчание.
- Так он уже пришел в себя?
Кто «он» даже и не стоило уточнять, потому что этот «он» сейчас мирно дремал, удобно устроившись на Драко и положив голову на его плечо.
- Еще нет. Мадам Помфри говорит, что с ним все в порядке, просто на него это подействовало гораздо хуже, чем на меня.
- Ясно.
Очередное молчание стало каким-то неловким.
- Мне жаль, отец, - произнес Драко, снова закрывая глаза.
- Могу представить насколько, - сказал Люциус. – Могу я спросить, почему ты проигнорировал слова Помфри и здравый смысл и находился на расстоянии от своего недавно приобретенного супруга?
- Я не знаю.
- Я так не думаю.
Его сын вздохнул.
- Я не мог больше выдерживать его. Он… Он невозможен…
Драко с ужасом ощутил ком в горле и понял, что еще чуть-чуть и расплачется. Он задержал дыхание и попытался сосредоточиться на чем-то другом – например, на эту роль очень хорошо подходили таблицы по Арифмантике, - чтобы не лить слезы перед отцом или другими людьми.
Люциус терпеливо ждал, пока сын восстанавливает самообладание.
- Твои профессора сказали, что вы в последнее время довольно неприязненно относитесь друг к другу. Жаль, что мы с твоей матерью должны были услышать об этом от них, а не от тебя. Я думал, что разговаривая с нами каждый вечер, ты делишься с нами точной и важной информацией.
Драко с трудом сглотнул.
- Я не… Я не хотел… Я не знал, что важно, что мы постоянно ссоримся… Я не хотел беспокоить вас… - он резко замолчал, почувствовав, что Поттер зашевелился.
Тот открыл глаза, сонно оглядываясь и приподнимая голову с плеча Драко. И в шоке замер, увидев на расстоянии двух футов от себя старшего Малфоя, бесстрастно глядящего на него. Гриффиндорец потянулся, чтобы сесть, но Драко с силой удержал его от этого.
- Не надо. У тебя начнет дико болеть голова. Кроме того, нам предписано находиться как можно ближе друг к другу.
Поттер напрягся от охвативших его неловкости и желания сопротивляться, и, дабы его немного успокоить, Драко неосознанно нежно погладил гриффиндорца по плечу. Поттер, ни на секунду не отводивший взгляд от Люциуса, постепенно расслабился и с глубоким вздохом снова опустил голову на плечо партнера.
- Как трогательно, - с легким презрением произнес мужчина. – Если бы вы вели себя как отвечающие за свои поступки взрослые люди, то этот очаровательный прилюдный показ заботливости не был бы нужен, так ведь?
- Этого мы не можем знать, мистер Малфой, - к ним приблизилась Помфри, которая заметила, что Поттер очнулся. – Мы уже говорили вам, мадам Пантер считает, что заклинание не было брошено знающим человеком. Возможно, от побочных эффектов неправильного заклинания они бы так или иначе попали в больницу.
- Могли бы. Но не попали. Они очутились здесь, потому что вели себя не как взрослые люди, а как дети.
- Они не взрослые люди, сэр, - твердо произнесла Помфри. – Может, они и стали юридически совершеннолетними, но они все еще подростки, вынужденные были столкнуть с ситуацией, с которой никто бы не справился¸ будь он взрослый или нет, - Помфри не отводила пристального взгляда от Люциуса. – В любом случае, было бы неплохо перенести взаимные упреки на более позднее время, когда они полностью восстановятся. А теперь извините, я должна обследовать своих пациентов, - она на секунду замолчала, а потом добавила. – Конфиденциально.
Старший Малфой прищурил глаза, глядя на нее, но потом все же встал и покинул больницу, даже не соизволив посмотреть на сына или его партнера.
- Итак, Поттер, - оживившись, сказала Помфри. – Мы посмотрим, как вы себя чувствуете, а затем попросим принести для вас ужин.
- Ужин? И сколько я был в отключке?
- Почти тридцать часов.
Поттер побледнел.
- Да, вы довольно сильно задержали развитие обоих, - сухо заметила она. – Но не надо волноваться об этом. Что сделано, то сделано. Ну а теперь сядьте, пожалуйста. Малфой, и вы тоже. На это потребуется не более минуты.
* * *
Драко глубоко вздохнул, отчаянно желая снова заснуть и забыть обо всем, что произошло. Но, увы, Грациэлла Эспозито, специалист Сент-Мунго по Неправильному Применению Заклинания Соединения, захотела встретиться всей компанией – родителями, профессорами и медперсоналом, занимающимся их особым «случаем». И вот все они собрались здесь. Виновникам «торжества» разрешили сесть на их больничной койке, но напомнили, что в контакте у них должно находиться как можно больше частей тела, иначе они могли подвергнуться сильному дискомфорту. А вокруг них устроились те, кого пригласили на это чертово séance*.
- Итак, давайте начнем, - заговорила Эспозито. – Понятно, что все мы волнуемся о том, что произошло вчера, и хотим удостовериться, что в будущем это не повторится. Могу сказать, что вам, мальчики, очень повезло. Вы упали в обморок, но сейчас, кажется, вы в порядке, если не считать некоторое недомогание. А ведь все могло быть гораздо хуже. Либо у вас обоих был бы сердечный приступ, либо вы надолго оказались в коме, - она серьезно посмотрела на них. – И в любом случае ваше развитие затормозилось. А это означает, что вам потребуется гораздо больше времени, чем мы думали, чтобы вернуться к состоянию, когда вы сможете обходиться друг без друга дольше, чем несколько минут. Это очень серьезно, мальчики. Так нельзя шутить с Заклинанием Соединения.
Драко и без уз мог бы почувствовать гнев и страх Поттера, напрягшегося перед ним. Сам он ощущал тоже самое. Секунду спустя его плечо слегка сжала рука гриффиндорца.
- Впрочем. Я думаю, что вы достаточно напуганы, чтобы в будущем вести себя с большей ответственностью?
Парни быстро кинули в ответ.
- Вот и хорошо. Мы с мадам Помфри потратили весь сегодняшний день, обсуждая сложившуюся ситуацию, и решили внести несколько изменений, затрагивающих ваш случай. Самое важное изменение касается ваших жилищных условий, - она прокашлялась. – Поговорив с вашим друзьями из Гриффиндора и Слизерина, мы считаем, что часть проблемы заключается в том, что, попытавшись предоставить вам помощь и наставления взрослых, мы отгородили вас от ваших сверстников, а ведь именно в них вы нуждаетесь больше всего. Я… Я думаю, что мы поспешили увидеть в вас взрослых. И это притом, что ваши факультеты вообще считаются враждебными друг другу… вот. Тогда мы считали, что нет другого выхода, кроме как изолировать вас от ваших товарищей. А теперь мы понимаем, что это было ошибкой. Когда вы первый раз приехали в Хогвартс, вам сказали, что ваши факультеты - ваши семьи, пока вы находитесь здесь, и мы убрали вас из них, ничего не дав взамен.
- Но Малфой не может пойти со мной в Башню, как и я с ним в Подземелья. А третьего нам не дано… - заговорил Поттер, но МакГонагалл его перебила.
- Дано, Поттер. Когда все это случилось, мы не думали, что это осуществимо. Но в свете вчерашних событий мы с Профессором Снейпом поговорили с вашими товарищами, разъяснили сложившуюся ситуацию и сообщили, что вы имеете право посещать оба Дома. Вам разрешается сидеть в Большом Зале за обоими столами, быть в гриффиндорской и слизеринской гостиных и даже ночевать в вашей прежней спальне, если вы того пожелаете. И если вы хотите, мы можем научить вас заклинанию появляющихся занавесок, чтобы, применив его, вы могли иметь отдельную комнату - где бы вы ни находились, - куда никто не смог бы проникнуть или что-либо услышать.
Драко был удивлен услышанным, но все же смог усмехнуться, почувствовав охватившее Поттера смущение при последнем замечании. Гриффиндорцы. Такие ханжы.
- Кроме того, мы собираемся проверить действие нескольких заклинаний, - снова заговорила Эспозито. – Ободряющие чары, успокаивающие заклинания и все в том же духе. Мы полагали, что не разумно поступать так, особенно, после того как узнали, что именно ваше заклятие было сделано без особого мастерства, но думаю, вы окончательно доказали, что бездействие губительно. Нам придется рискнуть и контролировать вас, чтобы убедиться, что используемые нами заклинания не влияют отрицательно на ваши узы.
- Есть вопросы? – спросила Помфри.
Драко устало покачал головой, не желая продлевать хоть на секунду это собрание.
- У меня есть вопрос, - произнес Люциус Малфой, и Драко с трудом удержался от стона в полный голос от охватившей его тревоги, которая была связана не только с тем, что ему не придется прямо сейчас лечь спать, но и с тем, что в тоне отца явственно прозвучало «Я все равно добьюсь своего, даже если никому это не понравится».
А судя по присутствующим здесь лицам… блондин не верил, что его отец сможет быстро и результативно настоять на своем, что позволит самому Драко в скором времени отдохнуть.
- Да, мистер Малфой?
- Правильно ли я понял, что данный… срыв произошел главным образом из-за нежелания мистера Поттера принять кое-какие стороны Заклинания Соединения?
Драко почувствовал, как у гриффиндорца гораздо быстрее забилось сердце.
- Я не сказала бы, что это полностью его… - начала говорить Целитель Эспозито, но Люциус ее тут же мягко прервал:
- Полагаю, с этим нежеланием вы будете бороться магическими средствами?
- Что? – возмущенно закричал Поттера, и Драко раздраженно выдохнул, когда все присутствующие заспорили на эту тему.
Все это абсолютно предсказуемо, да и совершенно пустая трата времени. Его отец, как и всегда, убежден, что сможет всех заставить плясать под свою дудку, но, судя по реакции Поттера, тот скорее согласится на Круциатус, чем на что-нибудь – будь то заклинание, чары или зелье, - что магически уберет его сопротивление. Ну, а быстрый взгляд на взрослых убедил его во мнении, что никто, кроме, пожалуй, Снейпа, не думал, что предложение Люциуса стоит внимания.
Благодаря присущему Поттеру упорству и абсолютной поддержке того со стороны Дамблдора и МакГонагалл, не говоря уже об Целителе из Сент-Мунго и мадам Помфри, Драко уже и не сомневался, что отец проиграет. Он устало потер глаза и перестал следить за ходом обсуждения. Какой смысл в том, чтобы все это слушать? Поттер скажет, что никогда больше не согласится ни на какие заклинания, которые бы вмешались в его личную жизнь. Отец же заметит, что эта ситуация затрагивает не только его, но и Драко, и что нельзя относиться серьезно к сопротивлению гриффиндорца, так как это исключительно результат маггловского воспитания. МакГонагалл будет утверждать, что не видит причин, почему бы им не потерпеть. Помфри заметит, что Люциус – не Целитель и понятия не имеет, о чем говорит. Снейп же скажет, что Люциус, наоборот, знает, а вот их Поттер ужасно упрямый, на что Целитель, без сомнения, загнет нечто глубокомысленное. Дамблдор же будет лишь наблюдать за их перепалкой. А оборотень… Нет, Драко не мог представить, что тот мог сказать, а с другой стороны, имеет ли это значение, если никто, кроме старого маразматика и самого Поттера, не прислушается к словам Люпина?
Драко откинулся на подушки и, забыв об окружающей его действительности, вспомнил о слизеринской гостиной.
Дом Слизерина… он уже практически уверил себя, что никогда туда не вернется и что факультет ничего не значит для него. В конце-то концов, это было всего лишь общежитие. Возможно, гораздо лучше обставленное, ведь в Слизерин главным образом попадали более богатые и утонченные студенты, чем, скажем, хаффлпаффцы, но все же просто школьное общежитие. Оно не стоило того, чтобы к нему крепко привязаться – по крайней мере, не наследнику Малфоев. Он уверил себя, что хорошо иметь собственные апартаменты, даже несмотря на печальное положение дел и отвращение разделения комнаты с Поттером. Что более соответствовало его общественному положению, чем совместная спальня с семьюдесятью другими студентами.
Но какая-то малая его часть постоянно напоминала, что он еще успеет за оставшуюся жизнь насидеться в своих апартаментах. Вот в прошлом году он жил вместе со своими сверстниками, вместе с ними готовил уроки, сколачивал союзы, которые потом могли бы повлиять на его взрослую жизнь, даже изредка веселился с товарищами, совершая глупые подростковые поступки, чем, впрочем, они и должны были заниматься до взятия на себя семейных обязательств.
Та малая часть его сознания оплакивала потерю всего этого также, как и остальные – утрату квиддитча, свободы, выгодной партии, которая принесла бы пользу Малфоям, потерю престижа их семьи из-за ужасного брака, возможную утрату влияния отца среди сторонников Темного Лорда…
И теперь он мог получить обратно хотя бы крошечную часть того, что потерял.
Или не мог?
Да, он мог вернуться к слизеринцам. Но вместе со своим партнером. И к чему бы это привело? Также бы ему доверяли – насколько вообще слизеринцы способны доверять? Смогли бы они искренне и открыто говорить с ним о таких вещах, о которых Поттер не должен слышать? А Поттер, сказав, что будет использовать Заклинание Тишины, на самом деле так и поступил бы? А сам бы Драко так поступил?
И как бы он снова сошелся со своими товарищами? И чтобы слизеринцы чувствовали, вынужденные терпеть рядом с собой присутствие Поттера? Ведь согласились они с этим лишь из-за того, чтобы помочь Драко, которого убивали его узы, потому что он был… что? Одинок? Наследник Малфоев не способен обращаться с такой мелкой неприятностью как неудачный брак из-за того, что одинок?
О, черт. Этого только не хватало. Слизеринцы станут меньше уважать его и, возможно, даже посчитают, что он им теперь обязан за то, что они позволили ему быть среди них.
Хотя все это зависело от того, как именно Снейп «разъяснил» присутствие Поттера в Подземельях. Мастер Зелий был умным человеком и всегда благоволил к Малфоям. Наверное, Драко следовало бы спросить его, как он обрисовал ситуацию его товарищам. Будем надеяться, что Поттер словно одинокий напуганный ребенок станет нуждаться в Гриффиндорской Башне. И будет совершенно несправедливо лишать Драко общения со слизеринцами, хочет он того или нет. Наверное, он должен спросить у Снейпа…
- … Драко?
Блондин только сейчас понял, что в комнате воцарилась тишина, и все смотрят на него. А поняв, что последний вопрос был задан его отцом и он понятия не имел, о чем сейчас шла речь, Драко тревожно съежился и попытался как можно небрежнее поинтересоваться:
- Прости, отец, ты не мог бы повторить?
- Я спросил, что ты думаешь, - снисходительно повторил Люциус, что всегда уязвляло его сына.
- О чем?
- О том, чтобы магически облегчить сексуальную часть ваших уз, - резко произнесла Помфри.
- Нет, - вырвалось у Драко раньше, чем он понял, что сказал, и едва не прикусил чертов язык от ужаса, ведь мгновение назад наотрез не согласился с отцом на глазах у других людей.
Встретив пристальный недоверчивый взгляд Люциуса, он чуть не запаниковал и с трудом сдержал отчаянный выдох, рвущийся с губ, одновременно соображая, как исправить сложившуюся ситуацию. Черт, черт, черт, черт, черт… Как он вообще мог это сказать? О чем, черт возьми, он думал? Черт, черт, черт…
Расслабься. Дыши. Все в порядке.
Драко показалось, что он услышал эти слова. И тут же ощутил, как паника отступает и лопается словно мыльный пузырь, и понял, что как нет, так и не было ничего ужасного в том слове. Он бросил взгляд на ладонь Поттера, спокойно лежавшую на его руке. Итак, он не согласился, но пока он не показал явную непочтительность к Люциусу, у него была возможность перехитрить отца, изящно перефразировав свой ответ.
- Я хотел сказать, что, возможно, это и хорошая идея… - смуглые пальцы сильно сжали его ладонь. – Но я не думаю, что мы должны прибегнуть к этому, особенно учитывая то, что мы не уверены, как другие заклинания будут действовать на узы, - пальцы моментально расслабились, и он улыбнулся. – И, если честно, став жертвой одного неправильного личного заклинания, я что-то не горю желанием испытать на себе еще одно личное заклинание, не дай Мерлин, чтобы тоже неправильное. Я даже не могу представить, что будет, если и оно подействует не так, как надо, - он театрально вздрогнул, и со стороны взрослых послышались еле слышимые смешки.
И хвала Мерлину и Мордреду, из глаз отца исчез опасный блеск, и вместо него на губах старшего Малфоя заиграла легкая улыбка. А со стороны Поттера пришло… несмелое одобрение. Интересно.
Он снова взглянул на ладонь гриффиндорца, лежавшую на его руке. Поттер с любопытством наблюдал за ним, чуть наклонив голову и как будто что-то обдумывая.
- По крайней мере, вам ни о чем таком не придется волноваться ближайшие несколько дней, - заметила Целитель Эспозито. – Как я и говорила ранее, ваши узы повреждены. Вы слишком слабы и вряд ли почувствуете что-либо сексуальное в течение этой недели. А к тому времени, кто знает, может, вы все решите. Чудеса, как известно, случаются.
На несколько минут воцарилась тишина.
- Итак, - бросив на них взгляд, первой подала голос Помфри. – Нам еще есть что обсудить, но я бы хотела закончить это как можно быстрее. У меня двое пациентов, которым надо спать.
* séance (фр.) – заседание.
* * *
Наконец-то все закончилось. Драко закрыл глаза уже в тот момент, когда его отец только покидал больничные покои. Откинувшись на подушки, он почувствовал, как благословенное облегчение охватывает его. Хвала Мерлину, можно поспать.
Но до того как попасть в объятия Морфея, он пробормотал:
- Поттер, ты на меня как-то воздействовал в течение той встречи? В ту минуту, когда мой отец спросил у меня, что я думаю о магическом влиянии на тебя?
- Да, а ты что-то почувствовал? – в свою очередь поинтересовался гриффиндорец, зевая и тоже ложась.
- Да. Ты должен сказать мне, что именно ты сделал, - Драко зевнул, перевернулся на бок и, пододвинувшись к партнеру, положил свою ладонь тому на грудь.
- Хорошо, но только завтра, - Поттер взял за руку слизеринца, подтянул его к себе и устроился на боку спиной к нему. – Когда ты сказал, что не хочешь никакого магического вмешательства, ты именно это и имел в виду?
- Проклятье, да, - пробормотал Драко. – Дурацкая идея.
Поттер хихикнул.
- Ты должен объяснить мне, что ты под этим подразумеваешь.
- Завтра, - одновременно произнесли они, и Драко устало улыбнулся.
- Спокойной ночи, Поттер.
- Спокойной ночи.