Глава 10
Октябрь, 29 – Октябрь, 31
День 31, Четверг (утро)
Гарри наблюдал, как медленно поднимается и опускается при дыхании грудь Малфоя, и думал, заговорят ли они когда-нибудь еще друг с другом. И решил, что это совсем не важно.
Он выплыл из глубокого сна и лежал, в полусне, казалось, часы, ни о чем не думая, кроме мягкости белья и тепла малфоевой шеи у своего лица, потому что они лежали тесно прижавшись друг к другу, совпадая как ложки в буфете, и запахов меда, сладости, секса и малфоевских волос. Они пахли как… жасмин, наверно? Во всяком случае, какой-то приятный цветочный запах. Мягкие на ощупь, и вообще очень приятные. Он легонько подул на них, чувствуя, как они затрепетали у его губ, и ощутил, что Малфой медленно просыпается, но открыл глаза только, когда тот перевернулся на спину. ощупь, и очень приятные, к тому же.вских волос. а малфоевой шеи у его лица. Малфой сонно улыбнулся и пальцами быстро дотронулся до губ Гарри прежде, чем вздохнуть и закрыть глаза снова, одна рука покоится на бедре Гарри, подушечками пальцев бездумно двигаются, что-то рисуя на его коже.
Было еще достаточно рано, и они могли успеть на завтрак, если бы поторопились. Но Гарри знал, что у него недостаточно энергии, чтобы немедленно выбраться из постели, тем более – пройти всю дорогу до Большого Зала. К тому же, он не был голоден. И, похоже, что Малфой тоже. Так что они лежали рядом друг с другом, не шевелясь, если не считать пальцев Малфоя, их дыхание было единственным звуком в комнате.
Долгое время спустя Гарри снова взглянул на часы. Они пропустили завтрак. И если они не вылезут из постели в следующие десять минут, то не успеют на трансфигурацию. Он вздохнул и медленно сел, Малфой потер рукой лицо и глубоко вздохнул, собираясь с духом. Медленно сел и слегка поморщился.
Гарри дотронулся до его плеча, приподняв брови, но Малфой лишь слегка улыбнулся и покачал головой, успокаивая тревогу Гарри, медленно потянулся и выбрался из кровати. Гарри, нахмурившись, наблюдал, как Малфой одевается и готовится к выходу. Казалось, Малфою приходится заставлять себя совершать каждое движение, не позволяя себе просто упасть в постель и снова заснуть. И, судя по его частым, слегка обеспокоенным хмурым взглядам на Гарри, он, скорее всего, выглядел так же.
Трансфигурация. Сейчас имело значение только это. Добраться до класса, и добраться туда вовремя. Не потому, что они боялись потерять баллы или заработать еще одну отработку, а потому что иначе оставалось просто лечь и сдаться на милость изнеможения.
ooooooo
При их появлении негромкое перешептывание волной пробежало по классу, МакГонагалл обернулась и тут же жестом велела подойти к преподавательскому столу. Гарри озадаченно нахмурился. Они не опоздали. Они едва успели, но успели же.
– Поттер, Малфой, мадам Помфри хочет, чтобы вы оба явились в госпиталь. Там пара авроров, которые желают поговорить с вами.
– Авроры? – повторил Малфой; Гарри вдруг осознал, что за сегодняшнее утро это первое слово, произнесенное ими. – Зачем…
– Я не знаю, мистер Малфой. А теперь отправляйтесь и не заставляйте их ждать; они и так здесь с самого завтрака.
– Авроры, - сказал Гарри, когда они устало тащились в больничное крыло. – Зачем бы? Мадам Пантер уже беседовала с нами насчет того, где было наложено проклятие и что случилось, когда мы вляпались в него; что еще они хотят знать?
– Может, подробности об усталости и все такое, - ответил Малфой, протирая глаза. – Похоже, до них дошло, что это было сделано специально, чтобы навредить нам.
– Малфой… ты в порядке?
– Что? Да. А что?
– Выглядишь ужасно.
– Должно быть, не выспался, - кажется, Малфой пытался суховато пошутить, но у него не совсем получилось.
– Я не об этом.
– Мне кажется, нам сейчас именно об этом придется говорить с аврорами, Поттер. Можем мы отложить разговор до тех пор?
– Логично, - хмуро отозвался Гарри. И немного испуганно взглянул на Малфоя, когда ладонь Малфоя коснулась тыльной стороны его собственной ладони. – Да?
– Малфой остановился и немного нервно уставился в пол. – А… ты как?
– Что?
– То, что случилось…
– Прошлой ночью? – не смотря на всю усталость, Гарри не сумел сдержать широкую улыбку. – Замечательно. А ты?
Ответная широкая улыбка Малфоя убедила Гарри лучше всяких слов, и несколько следующих минут они стояли, улыбаясь друг другу, прежде чем смутиться и отвернуться. Гарри ощущал, наверно, дюжину различных эмоций в себе и Малфое, и ни одна из них не была плохой или неприятной. Счастье, и удивление от этого счастья. Осторожная привязанность. И немного застенчивости, потому что все это весьма новым для них обоих.
И нечего было анализировать или глубоко обдумывать. «Не надо тут думать, тут чувствовать надо» - сказал Малфой не так давно и был прав.
Малфой кивнул в сторону больничного крыла, и они продолжили путь в дружелюбном молчании.
Ох… Помфри скорее всего захочет узнать все, что случилось ночью. А Гарри вдруг понял, что совсем не хочет делиться подробностями. Это просто казалось… ну, слишком личным. Конечно, он уже привык обсуждать с Помфри и Эспозито такие вещи, из-за которых еще несколько месяцев назад он предпочел бы умереть, но не заговорить с кем-нибудь, но то, что было прошлой ночью…
Оно не имело никакого отношения к чертову связующему проклятью. Имело, конечно, и все равно это было неправдой. То, чем они занимались прошлой ночью, хотя и началось из-за Уз, скорее всего, случилось только благодаря тому, что у них не было другого выбора, но то, как это было, - здесь крылось больше, чем просто заклинание. И оно было связано с ними обоими, преодолевшими все, что разделяло их, и сумевшими вместе создать что-то. Нечто чертовки потрясающее. Потому что он сомневается, что когда-нибудь сумеет забыть свой первый раз и, если судить по эмоциям, которые долетали до него по Узам от Малфоя, он равно сомневался, что и тот когда-нибудь забудет.
А Малфой… поступил обалденно круто, отдав себя Гарри. В какой-то момент сквозь транс он почувствовал панику Малфоя, и ощутил благоговейный трепет перед доверием, которое оказал ему Малфой, позволив помочь преодолеть ее. Даже после всего, что они сделали друг другу, до и после их связи, Малфой позволил Гарри помочь себе, а потом в свою очередь помог ему. Да, большая часть случившегося произошла благодаря связующему и успокаивающему заклинаниям. Но, все равно, было что-то необыкновенно трогательное в том, чтобы суметь вернуть с края перепуганного и ошеломленного парня, опираясь только на доверие.
А потом этим утром, когда они лежали рядышком, и слова были не нужны, им просто было уютно и ...
«Черт побери» - мысленно одернул себя Гарри. Ситуация начинает задевать его слишком глубоко. Ему требуется время обдумать все, надо притормозить события.
«Большая часть того, что ты чувствуешь, - попытался решительно напомнить он сам себе, - это только связующее заклятие». Всего лишь проклятие. Доверие, и нежность, и общность – да, они прекрасны и неподдельны, но они ничего не значат. Может, они с Малфоем и супруги, но они ненастоящие друзья, и ненастоящие любовники. Все это вполне может выветриться со временем. Очень даже может.
Но пока… это было невероятно.
О, боже, и сейчас им придется говорить об этом с Помфри. И это определенно вернет их на грешную землю с нехилым ударом. Он возмущенно решил, что и так-то хуже некуда, что приходится проходить через все это не по своей воле, разве так уж необходимо еще и рассматривать их под лупой?! Потому что он предпочел бы помнить свой первый раз как невозможно прекрасный, а не потому, что ему пришлось пересказывать каждую минуту в деталях и подробностях школьной медсестре.
Может, Помфри не вздумает их расспрашивать. Может, сегодня они будут слишком заняты разговором с аврорами об их истощении, и тема прошлой ночи вообще не всплывет. Было бы здорово.
ooooooo
– Гарри? Ты себя хорошо чувствуешь? – в третий раз повторила мадам Помфри, и Гарри вздрогнул.
– Да…
– Нет, неправда. Что случило… - но Гарри уже встал, смутное беспокойство, которое он чувствовал наконец-то оформилось в потребность что-то сделать.
– Поттер… - встревожено произнесла Помфри, когда Гарри подошел к ширме, отделявшей его от Малфоя и разговаривающего с ним аврора Торбина. Без колебаний Гарри отодвинул ширму в сторону, почти не замечая протесты Помфри и Пантере, особенно когда встретил взгляд Малфоя и увидел, как едва сдерживаемые гнев и возмущение сменились удивлением и облегчением.
– Мистер Поттер! - воскликнул Торбин.
– Что случилось? – спросил Гарри Малфоя.
– Мистер Поттер, будьте добры вернуться в...
– Малфой, в чем дело? – повторил Гарри, не обращая внимания на Торбина.
Малфой сжал губы и покачал головой, аврор снова заговорил: - Мистер Поттер, я беседую…
– Я не Вас спрашиваю, - грубо оборвал его Гарри, впившись глазами в Малфоя. – Что за черт, в чем дело? Ты того гляди из собственной шкуры выскочишь, – Он положил руку Малфою на плечо, озадаченный до крайности тем, что Малфой продолжал держать рот крепко сжатым и не смотрел на Гарри, еле сдерживая гнев, направленный совсем не на Гарри.
– Мистер Поттер….
– Черт, что вы у него спрашивали?! – потребовал Гарри.
– Я собираю информацию о тех, кто мог пожелать напасть на вас, мистер Поттер. Я выполняю свою работу, - с важным видом заявил аврор, но Гарри уловил нотки неуверенности, спрятанные за вызывающими манерами.
– Просто выполняете свою работу? Выясняете, что с нами случилось, или пытаетесь заодно получить еще какую-нибудь информацию? – обвиняющее спросил Гарри, и ощутил волну возмущения при виде виноватого лица Торбина.- Ублюдок! Ты должен помогать нам, а не допрашивать его о….
– Поттер! – резко оборвал его Малфой.
– О чем вы его спрашивали?! – проорал Гарри; Малфой встал, схватил Гарри за плечо и уволок за другую ширму. – Что… - начал фразу Гарри, но Малфой закрыл ему рот ладонью.
– Заткнись. Просто заткнись, - прошептал он, его гнев на аврора быстро переключился на Гарри. – Меня не надо спасать и защищать, придурок ты этакий! Я сам справлюсь…
– Что, мать твою, он сказал… - настаивал Гарри, отпихнув ладонь Малфоя от своего рта.
– Твою мать, а как ты думаешь, что он сказал? – в бешенстве прошипел Малфой, сверкая глазами и больно стискивая руку Гарри. – Он спрашивал, что мой отец думает о нашей связи, и что он сказал мне по этому поводу, и что я думаю, это означает для моей семьи, и как отец справляется с …. с его «социальной положением» с … с… думает ли он, что проклятие было наложено… - он судорожно перевел дыхание, замер и отвернулся, его сердитая хватка ослабла. Малфой еще пару раз глубоко вздохнул. – И не думает ли мой отец, что проклятье было наложено другим Пожирателем Смерти, который позавидовал ему, - закончил он тихим голосом. – И, для начала, не думаю ли я, что проклятье могло быть наложено моим отцом. Ради Темного Лорда, чтобы избавиться от тебя.
Гарри перевел дух, у него голова шла кругом при мысли, что кто-то мог даже предположить такое о любом отце, не говоря уж о том, чтобы спрашивать такое у любого сына…. И кружилась еще сильнее от того, что под угрозой жизни он не смог бы сказать, мог или нет Люциус Малфой во имя Вольдеморта или себя самого принести в жертву своего единственного сына.
– И еще он задавал кучу других вопросов о моем отце, которые я даже упоминать при тебе не буду, - Малфой продолжал говорить тихо и не глядя на Гарри. Гарри схватил его за плечо, пытаясь заставить поднять глаза. – Поттер, не надо.
Черт. Проклятье, они не могут даже поговорить об этом. Они не могут, хотя это была единственная по-настоящему важная вещь в их жизни, в жизни всех в волшебном мире, а они должны были существовать в самой гуще событий, Гарри – как враг Вольдеморта, а Малфой – как сын последователя, буквально, правой руки Вольдеморта, на разных сторонах в этой войне, и притворяться изо всех сил, что всего этого нет. Потому что это не открытая война, а война шпионов, лжи, Imperius`ов (заклинаний подчинения) и подтасовок, отец Малфоя даже не признает открыто, что он на той стороне, ни за что, даже после заключения в Азкабане.
– Он не может спрашивать о вещах, не связанных с проклятием, - медленно произнес Гарри.
– А ты можешь доказать, что они не связаны? – резко отозвался Малфой.
Черт.
– Ты что, хочешь, чтобы он говорил тебе такие гадости, хотя должен помогать? – спросил Гарри, решив принять сторону Малфоя в этой конкретной ситуации и запретив себе даже задумываться об этом. Не во всей войне; только в одной этой битве. Эта битва должна помочь им выяснить, как же выжить под проклятием.
«Ну, до чего же слизеринское решение» - неожиданно пришло Гарри в голову. Забыть обо всей картине событий в целом, забыть, что аврор Торбин вполне может получить от Малфоя информацию, которая может помочь им выиграть эту гребаную войну. Зазкоторая может помочь им выиграть эту гребаную войну.рбин просто может получить информациюаться об этом. ченичяля моей семьи, ибыть все и думать только о своем - и Малфоя – здоровье и безопасности, и ….
Нет, черт побери, сейчас нет времени думать об этом. «Ты хочешь, чтобы он продолжал злоупотреблять своим положением, чтобы сделать карьеру в Министерстве магии?»
Брови Малфоя взлетели вверх. - Сделать карьеру? Несколько цинично с твоей стороны, разве нет?
– Именно этим он и занимается, сам знаешь.
– Очень по-слизерински с твоей стороны предполагать в беседе личные интересы.
– Не начинай подкалывать меня, язва, - бросил Гарри, - или я отвечу, что пытаться сейчас оградить меня от помощи тебе – это офигенно по-гриффиндорски с твоей стороны.
Малфой фыркнул, сдавленный неожиданный звук, - и напряжение между ними заметно убавилось.
Он не может спрашивать об этой фигне, - мягко заметил Гарри через минуту. – Это неправильно, и это не помощь. Если он вынужден задавать неприятные вопросы как часть расследования, - это одно, но когда он просто старается выслужиться – или просто… помочь в войне… то сейчас не время.
Малфой, покачав головой, глубоко вздохнул.
– Кроме того, как ты вообще мог позволить ему… где твоя дурацкая малфоевская гордость? Почему ты не защищался и не велел ему просто отвалить?
Малфой вздохнул. - Поттер, мне уже задавали эти вопросы раньше. Сразу после ареста отца и несколько месяцев после. С моей матерью и со мной поработал, кажется, каждый аврор в министерстве, - горько сказал он. – Поверь мне, я научился жить с этим. И первое, что я выучил, - что из откровенного сопротивления или попыток перехитрить ничего хорошего не выйдет. Единственное, что срабатывает, - сказать как можно меньше. Особенно с грязнокровками... о, ладно, магглорожденными, - такими, как Торбин; они особенно настырны.
Гарри сжал губы. Черт побери. Он вспомнил, что в то время он испытывал значительное удовольствие при мысли, что Малфоя и его мать допрашивают как обычных преступников. Что ж, это было тогда, сейчас есть сейчас, сказал он себе. «Смотри, ты сказал, твой отец не разговаривал с тобой о том, что их интересует, так что в любом случае он не может получить никакой информации, если даже он допросит тебя сейчас. Он просто тратит свое время. И наше.»
– Я ему говорил обо этом. Как ни странно, он мне не поверил. А мне не хочется биться головой о кирпичную стену, пытаясь убедить его.
Гарри на секунду задумался. - Знаешь, ведь нет никакой причины проводить допросы по-отдельности. Я могу сидеть с тобой.
– И что именно достигнет твое героическое присутствие?
– Хотя бы тому, что я могу заставить их придерживаться вопросов, которые помогут нам. И подтвержу, что ты говоришь правду, когда ты говоришь, что ничего не знаешь.
Малфой устало потер глаза и кивнул, соглашаясь. Гарри отодвинул ширму.
– Я остаюсь. Вы разговариваете с нами обоими, - ровно объявил он, удивившись вытянутым лицам обоих авроров и мадам Помфри.
– Мистер Поттер…
– Я не уйду. Если вы хотите что-то сказать ему, с тем же успехом можете сказать это и при мне.
– Мистер Поттер, я не уверен, что… - начал Торбин, но Помфри остановила его.
– Так вы ничего не добьетесь, мистер Торбин, Поттер очень упрямый, - сообщила она Торбину; Гарри заметил блеск удовлетворения в ее глазах и ледяной взгляд, который получил Торбин. Он улыбнулся про себя. Обычно бесцеремонная и черствая Помфри тем не менее была очень привязана к своим пациентам, и сейчас определенно была взбешена от мысли, что аврор использовал свое время для чего-то, что не было связано с удержанием двух ее пациентов от дальнейшего ухудшения состояния.
– Итак? Продолжайте, мистер Торбин. Задавайте свои вопросы, - велела она, садясь рядом с Малфоем.
Торбин вызывающе задрал подбородок. «Мои вопросы важны для этого расследования» - начал он, Помфри нетерпеливо кивнула.
– Да, да, я в этом уверена. Спрашивайте. Эти молодые люди не собираются пропускать свои уроки ради ваших речей.
Торбин колебался.
– Какой последний вопрос он тебе задал? – спросила Помфри Малфоя.
– Он спросил, не думаю ли я, что политические взгляды моего отца могли вынудить его подвергнуть меня опасности, связав меня с Поттером с помощью намеренно неверно наложенного проклятия, - ровно ответил тот. – А до этого он задавал множество вопросов о политических убеждениях моего отца и его связях.
– Что? – Помфри и Пантере не веря своим ушам посмотрели на Торбина.
– Это логичные вопросы! Отец этого мальчика поддерживает тех самых людей, которые уже несколько лет пытаются убить мистера Поттера. Учитывая его политические убеждения, имеет смысл…
– Убеждения моего отца не противоречат закону, - сердито ответил Малфой.
– А его действия – да.
– Возможно, вы слышали, он за них уже поплатился за них.
– Если ты называешь это платой….
– Он был в Азкабане десять месяцев, - горячо перебил его Малфой, и Гарри положил ладонь ему на руку, успокаивая его.
– Да, за взлом и проникновение в министерство, но он также ответственен за убийство. Но поскольку он ведет дела с различными высокопоставленными людьми, то его освободили. Я с трудом назову это платой. Он к тому же известен как магглоненавистник и ….
– Как я уже говорил, его убеждения не противоречат закону, - губы Малфоя скривились в усмешке и он с отвращением посмотрел на Торбина. – И мои тоже.
– А ты разделяешь убеждения отца?
– Я – Малфой, - вызывающе ответил тот. – Я поддерживаю свою семью.
– Собираешься стать Пожирателем Смерти как твой дорогой папочка, так значит? Позволь мне напомнить тебе, что я уже говорил: за всем этим несомненно стоят Пожиратели Смерти.
– Я ничего об этом не знаю.
– Но ты знаешь людей, с которыми он общается. Ты знаешь, кто из них Пожиратели, которые готовы на любое преступление и любую жестокость ради Того-кого-нельзя-…
– Аврор Торбин, - начала Пантере.
– Эти люди способны на все. Отец этого мальчика способен на что угодно, и он натаскивает своего сына, чтобы сделать его таким же, маленький Люциус Малфой-в-будущем…
– Это не Люциус Малфой! – разгневанно оборвала его Помфри. – Это семнадцатилетний подросток, у которого серьезные проблемы, и я надеюсь, вы помните, зачем вы здесь!
– Я – аврор, и если вы думаете, что я позволю такому шансу ускользнуть у меня…
– Вы только что это сделали. Вы отстранены от дела, - внезапно заявила Пантере.
– Что?!
– Меня не настолько волнуют вопросы, которые вы задавали, сколько причины, почему вы их задавали. Вы не способна сосредоточиться на данном вам задании, что есть помогать этим двум молодым людям. Я собираюсь вызвать Шеклболта. Он вас заменит.
Гарри быстро подавил поднимающуюся панику. Кингсли Шеклболт был членом Ордена Феникса. Технически, все авроры боролись против Вольдеморта, но Шеклболт был особенно одержим этой идеей. Если Шеклболт займется этим делом, он точно не ограничится вопросами, нужными чтобы помочь Гарри и Малфою, хотя Гарри был уверен, в отличие от Торбина все же постарается помочь им. Нет, верность Шеклболта Ордену означала, что он должен использовать любую возможность (а это была очень хорошая), чтобы добыть информацию о семье Малфоя, чтобы использовать против Вольдеморта, даже если это означало обмануть Малфоя насчет истинных причин его визита. А Малфой не мог этого знать.
Но им нужна помощь. Им нужен кто-то вроде Шеклболта.
И.. и Малфой не был ни о чем не подозревающей невинной овечкой, напомнил Гарри себе. Он уже общался с аврорами. А еще он слизеринец и Малфой: подозрительный, изворотливый, способный сопротивляться\врать кому угодно.
Ну.. это если не учитывать, что он устал, не совсем правильно соображает, и позволяет себе расслабиться рядом с Гарри, слегка, что обязательно скажется, и он не будет так осторожен, как был бы при общении с Кингсли один на один, особенно если Гарри не предупредит его, что нужна особенная осторожность при разговоре о делах его отца.
Как можно предать доверие Малфоя?
Но опять же, как можно предать доверие Ордена? Он не только не должен открывать личности членов Ордена, но его молчание может позволить Ордену получить информацию о внутренних делах семьи Малфоя, бесценную для их стороны….
О, боже, кого предать?!
Малфой подозрительно посматривал на него все то время, пока Торбин сердито собирал свои бумаги и покидал Больничное крыло, а Помфри и Пантере просматривали его записи. Гарри быстро нацепил на лицо маску полной невозмутимости и изо всех сил постарался вспомнить все, что Снейп учил его по окклюменции. Одновременно усердно стараясь не слышать издевательского голоса Малфоя, звучащего у него в воспоминаниях: «Почти невозможно солгать своему супругу под свежей связью, Поттер»
– Значит, так, - прервала его мысли мадам Пантере, - вы оба можете возвращаться в класс, если желаете.
– Мы можем идти?
– Да, мистер Малфой. Я объединю свои записи с заметками аврора Торбина, и мы продолжим беседу позже, когда вы оба будете присутствовать.
– Вы хотите сказать - сегодня позже?
– Да, и надеюсь, я также сумею дозваться Шеклболта.. о, нет, подождите-ка, - она пробормотала себе, - он сейчас в Кении. Черт. Ладно, я вызову кого-нибудь еще, кто сможет присоединиться ко мне. Неважно, возвращайтесь на уроки, увидимся позже.
– Мы пропустили всю трансфигурацию и большую часть защиты от Темных искусств, - заметил Гарри, когда они покинули больничное крыло. Он отчаянно старался не думать о Кингсли Шеклболте, пока не был уверен, что Малфой отвлечен чем-то еще и не замечает его внутреннего беспокойства.
– В чем дело? – спросил Малфой.
– Ни в чем.
– Поттер.
Они остановились в середине коридора, Гарри сделал глубокий вдох. - Ничего, о чем я мог бы поговорить с тобой, - тихо ответил он, смотря прямо в глаза Малфою.
Малфой выдержал его взгляд с непроницаемым выражением лица. В конце концов он слегка кивнул и повернулся, намереваясь продолжить их путь к классу защиты от Темных искусств. Гарри остановил его, положив ладонь на его руку.
– Малфой… я рассказал бы, если бы мог, - неуклюже сказал Гарри.
– Я знаю. Все нормально, - тихо ответил Малфой.
– Не нормально. Но….
– Мы должны идти на защиту от Темных искусств.
– Прошло уже больше половины, и вообще я сомневаюсь, что мы успеем на что-нибудь стоящее. Давай лучше пойдем домой, - предложил Гарри. Малфой слегка улыбнулся и кивнул.
ooooooo
-
-
02.11.2010 в 20:48-
-
02.11.2010 в 21:14- Гарри, ты собираешься к мадам Помфри? – спросила Гермиона за ужином несколько часов спустя.
- Может, после ужина. Мы толком не пообедали, - ответил Гарри, безуспешно пытаясь заставить себя поесть.
Вернувшись в квартиру, они – совершенно предсказуемо – вместе рухнули на кровать и уснули после ласк и объятий… страстных как никогда. Словно с помощью прикосновений надеялись сократить дистанцию, которую приходилось держать, как только доходило до чего-то действительно важного. Или, может быть, просто пытались забыть об этой дистанции самым простым способом, какой знали.
Они проспали обед и чары, проснулись, когда появилась Пантер с кучей новых вопросов, были вынуждены пропустить арифмантику и руны и, в итоге, чуть не опоздали на гербологию.
- Завтрак ты тоже пропустил, - напомнила Гермиона. – Помфри знает, что ты не ешь?
- Он просто не голоден, Грейнджер, - тихо заметил Малфой. – Хватит к нему приставать.
Гермиона открыла рот от удивления – слизеринец говорил почти вежливо.
- Он уже большой мальчик. Ему хватит ума, чтобы пойти к мадам Помфри, когда это понадобится. Смени тему или оставь его в покое, - и Малфой снова принялся гонять еду по тарелке.
Гарри откинул волосы со лба и попытался сосредоточиться на еде, а не на страстном желании вернуться домой и лечь спать.
- …уин в субботу, Гарри?
Малфой подтолкнул гриффиндорца локтем, давая понять, что с ним заговорили.
- Извини, ты о чем? – Гарри сфокусировал взгляд на Симусе.
- Я спросил, собираешься ли ты на бал в Хэллоуин.
- Нет. По крайней мере, не думаю…
Он взглянул на Малфоя, безуспешно пытающегося заставить себя что-нибудь съесть. Тот покачал головой.
- Нет, слишком много домашней… - и Гарри замер, когда все вокруг приняло странный красноватый оттенок. Гриффиндорец испуганно заморгал, но краснота не исчезла, а кто-то из сидящих поблизости ахнул. Малфой взглянул на Гарри, раздраженно вздохнул и поднял палочку.
- Finite incantatem, - пробормотал он, и краснота рассеялась.
Малфой убрал палочку в карман и вернулся к еде, словно ничего не случилось. Словно Большой зал не забурлил от еле сдерживаемого волнения, ликующих и разочарованных возгласов со стороны слизеринского и, отчасти, рэйвенкловского столов и негромкого гула – со стороны преподавательского, где профессора, очевидно, пытались решить, стоит ли вмешаться и потребовать, чтобы студенты прекратили развлекаться ставками, или лучше просто проигнорировать возмутительный инцидент.
Гарри прикрыл глаза и потер переносицу, искренне благодарный гриффиндорскому столу за молчание. Чудесно. Старое доброе Virgo Acclaro. Жаль, что его применили за ужином, но поскольку они с Малфоем пропустили сегодня все уроки со Слизерином, этого, наверное, следовало ожидать. Особенно потому, что слизеринцев, вероятно, заинтересовало, с чего это вдруг мальчики, улегшись вчера в подземельях, посреди ночи перебрались в собственную квартиру.
Что ж, по крайней мере, в него бросили этим заклятьем в последний раз.
- Гарри… - наконец нерешительно заговорила Гермиона. – С тобой… с тобой все в порядке?
- Да, - он поковырял вилкой в тарелке, спрашивая себя, почему не чувствует прилива негодования или еще чего-нибудь более существенного, чем легкое раздражение. – Да, все нормально.
Гермиона подозрительно, почти обвиняюще уставилась на Малфоя. Тот поднял голову и встретил ее взгляд, а потом оглянулся на неодобрительно примолкших гриффиндорцев. И как ни в чем не бывало вернулся к своей тарелке.
Гарри кашлянул, прочищая горло.
- Со мной все в порядке. Просто неприятно, что вся школа будет обсуждать это за ужином. А передовица «Пророка», скорей всего, - наутро. – Он глубоко вздохнул и добавил, обращаясь ко всему столу: – И перестаньте смотреть на Малфоя так, словно он сделал что-то ужасное. – Слизеринец поднял изумленный взгляд, и Гарри решил, что с него хватит. Он наклонился ближе и шепнул Малфою на ухо: - Вставай. Пошли отсюда.
Тот кивнул и отложил вилку. Оба выбрались из-за стола и без единого слова покинули Большой зал.
- Прости за это, - извинился Гарри, как только они вышли в коридор.
- Ты не виноват.
- Нет, но…
- Поттер, не бери в голову.
Они молча дошли до апартаментов, и в этот раз слизеринец не возразил, когда Гарри, едва войдя в комнату, швырнул сумку на пол. Малфой и сам отбросил сумку, повернулся к Гарри, схватил его в объятия и зарылся лицом ему в плечо.
- Ты в порядке? – спросил Гарри.
Последовала долгая пауза.
- Нет. Сам знаешь, что я ни хрена не в порядке. Как и ты.
Гарри встряхнул головой и потянул слизеринца к дивану, на который они и шлепнулись; истощение сделало их неосторожными и неуклюжими.
- Я…
- Поттер, я не хочу об этом говорить.
- Ладно, - согласился Гарри, притянув Малфоя поближе и поцеловав его.
- Боже, нет, я не хочу… - безнадежно пробормотал слизеринец, но ответил на поцелуй и принялся развязывать Гаррин галстук.
- Я тоже, но… - устало отозвался Гарри. Желание боролось с утомлением, а ослабевшие руки уже расстегивали пуговицы малфоевской рубашки, стягивая ее с плеч слизеринца.
- У нас нет особого выбора, правда? – мрачно заметил Малфой и тихо ахнул, когда Гарри запустил руку ему в штаны.
- Они разберутся, что происходит, - прошептал Гарри. – Обязательно. Все будет хорошо. Может быть, нужно просто сделать так, как сказала сегодня Помфри: не использовать больше ни заклятий, ни зелий и посмотреть, вдруг поможет…
- Не поможет. Ни черта не поможет… Эй, нет, на диване не буду, пошли в постель…
- Я…
- Знаешь же – мы вырубимся, как только кончим, а я не хочу спать здесь…
Они побрели в спальню, сумев по пути раздеть друг друга, и рухнули на кровать. Малфой вытащил флакон с маслом, оставшимся с прошлой ночи.
- Нет, мы… я не могу… - запротестовал Гарри.
- Очень даже можешь – ты уже это делал.
- Тогда мы оба были в трансе… и… и я не хочу сделать тебе больно.
- Мне не будет больно, кретин.
- Я…
- Поттер, не время спорить. Мы оба измучились; Помфри с целительницей не имеют понятия, что с нами делать, и уже не скрывают тревогу; авроры подозревают, что отец решил пожертвовать мной в пользу Темного Лорда; в Слизерине сейчас празднуют, потому что ты отымел меня прошлой ночью; а я настолько устал, что хотел бы уснуть и неделю не просыпаться, - вот только у меня так стоит, что не до сна. Так что я действительно буду признателен, если ты просто втрахаешь меня в матрас, чтобы мы, наконец, отрубились на пару часов, и я смог потом встретиться с приятелями, принять их поздравления и никого при этом не убить. Все ясно?
Гарри невольно хихикнул.
- Но разве у тебя?..
- …уже зажило? Не совсем. Кого это волнует? Не меня. Так мы будем трахаться или нет?
Гарри приник ко рту Малфоя долгим поцелуем, сожалея, что они так измотаны, и желая вместо безнадежности почувствовать хотя бы немного естественного страха перед ситуацией. Все что угодно, только бы не мертвящее оцепенение. Гарри принялся наносить масло и заметил, что как только они с Малфоем прикоснулись друг к другу, потускневшие глаза и неестественно бледная кожа слизеринца постепенно начали принимать более живой вид. Какая ирония – то, что убивает обоих, одновременно оказывается единственной вещью, способной вернуть их к жизни.
- Эй, подожди, - попросил Малфой и перевернулся на живот. Гарри закончил размазывать масло и заботливо помог слизеринцу расслабиться, почти благодарный за возможность отвлечься происходящего, за сбивающееся дыхание Малфоя, за дрожь, сотрясающую обоих.
- О Мерлин, - выдохнул блондин, когда Гарри осторожно вошел в него, и гриффиндорец эхом повторил мольбу, опираясь на локоть, утыкаясь носом в малфоевский затылок и выжидая, когда слизеринец расслабится снова.
- Больно?
- Немного. Нет, нет… не останавливайся, - прошептал Малфой. – Мне просто нужно передохнуть. – Он пару раз глубоко вздохнул и слегка пошевелился. – Все нормально. Давай же, ну, двигайся, пожалуйста…
Гарри начал осторожно, прикусив губу, чтобы удержаться от слишком глубоких и резких толчков, потом просунул руку под Малфоя и улыбнулся, когда тот шумно втянул воздух, почувствовав, как вокруг его члена сомкнулись Гаррины пальцы.
- Так… я долго не продержусь… - слова Малфоя перешли в стон. – Слишком… а-ах…
- Меня тоже надолго не хватит… - Гарри задохнулся, почувствовав приближение собственного оргазма. – Ну и пусть… о-о-о…
А потом Малфой вскрикнул, его член запульсировал в Гарриных пальцах, тело напряглось, сжимая плоть гриффиндорца, и Гарри больше не мог сдержаться.
Они лежали, тяжело дыша. Гарри зарылся лицом в волосы Малфоя и чувствовал, что тело с каждой секундой словно наливается свинцом. Гриффиндорец попытался отодвинуться.
- Нет, - пробормотал Малфой. - Нет, не надо… останься так, ты не тяжелый.
- Тебе точно не тяжело?
- Нет. Хорошо… тепло, - сонно прошептал слизеринец. – Как под защитой…
- Хотелось бы, - отозвался Гарри и улыбнулся про себя. Если Малфой, проснувшись, вспомнит, что сейчас сказал, то, скорее всего, ужасно смутится. – Я зачарую будильник, пусть разбудит нас через два часа, ладно? – Гарри подождал несколько секунд, но не услышал никакого ответа и понял, что слизеринец уже спит.
-
-
02.11.2010 в 21:16Драко окинул гостиную затуманенным взглядом, радуясь, что он в гриффиндорской башне, где можно не стараться делать вид, что с ним все в порядке. Не то чтобы было разумно дать хоть кому-то заметить, что он действует не в полную силу, но все же если его слабость обнаружится, здесь, по крайней мере, это вызовет меньше последствий. А притворяться он не сможет, даже если понадобится.
Поттер с друзьями играли в подрывного дурака, а Драко сидел рядом, пялился в огонь и спрашивал себя, замечает ли кто-нибудь из игроков, насколько вымотался их приятель. Скорее всего, нет – гриффиндорцы не слишком наблюдательны. Кроме Грейнджер. Грязнокровка на порядок умней и проницательней большинства сокурсников, будь она чистокровной, точно была бы в Слизерине.
Впрочем, нет. Насколько Драко мог судить, она использовала свою проницательность и ум почти исключительно во благо Поттера с Уизелом. Слишком самоотверженно. Тогда, наверное, Рэйвенкло.
Драко решился опустить голову на руки. Последнее, что советовала целительница, – бороться с сонливостью и избегать дневного сна, так как он, в итоге, обессиливал еще сильнее. Теперь им приходилось рассчитывать только на собственные силы, без помощи бодроперцового зелья или зелья терпения, в борьбе со сном – и с желанием, потому что оно неизбежно приводило к необходимости уснуть.
Конечно, было бессмысленно сопротивляться осуществлению уже возникшего желания – это имело свои неприятные последствия. Приходилось избегать самого возбуждения. А значит, нельзя было оставаться в своей квартире, так как уединение провоцировало постоянную сексуальную активность. И поскольку предельное истощение заставляло держаться подальше от Слизерина, оставался только Гриффиндор. Шумный, раздражающий Гриффиндор.
Хоть и не настолько раздражающий, как Слизерин накануне. Было чистым мучением соответствовать атмосфере вечеринки. Сохранять на лице подходящее выражение, снисходительно принимая утомительные поздравления и посмеиваясь над ехидными замечаниями в адрес Поттера. И молиться про себя, чтобы гриффиндорец смог удержать собственную маску стоического безразличия и скуки, потому что любой намек на смущение стал бы таким же поводом для атаки, как запах крови для оголодавших оборотней.
Невероятно выматывающее занятие.
Единственное приятное событие произошло почти под конец, когда Малькольм Бэддок сделал глупость, задев гриффиндорца слишком сильно. Поттер так и не признался, что в конце концов вывело его из себя, но Драко ощутил его вскипающую ярость и успел оглянуться как раз вовремя, чтобы заметить опасный блеск в зеленых глазах, прежде чем гриффиндорец небрежно взмахнул палочкой, произнес пару слов, и со стороны Бэддока немедленно раздался пронзительный визг.
Четверокурсники, которые поспешно отвели бывшего на грани истерики Бэддока в ванную, вернувшись, с искренним восторгом описали визжащий сифилис, и Драко не мог не восхититься поттеровской фантазией. Этот вид сифилиса не был самым болезненным из сглазов, зато был достаточно отвратителен, вонюч и, конечно, громок: на мошонке появлялись крупные язвы, которые издавали визгливые вопли, умоляя всех и каждого их потрогать, и описывали умение жертвы мастурбировать в самых неприглядных деталях. Трое парней снимали сглаз двадцать минут.
Тот факт, что Драко терпеть не мог Бэддока и что именно Бэддок занял его место ловца в слизеринской команде, сделал месть только более сладкой.
Еще слаще было видеть завистливое уважение в адрес Поттера, появившееся на некоторых лицах. Миллисент даже тайком угостила гриффиндорца сливочным пивом. И репутации Драко среди сокурсников совсем не повредило, что его супруг способен постоять за себя против слизеринцев и дать сдачи, если понадобится.
Драко почувствовал, что пока предавался воспоминаниям, его веки налились тяжестью, и понял: чтобы не заснуть, нужно чем-то себя занять. Учебники отпадают – в нынешнем состоянии Драко даже зелья не потянет; кроме того, заглушающее заклятье, необходимое для полноценных занятий, так же отпадает – без постоянного шумового фона он уснет, что бы ни делал.
Осталась только одна идея – пообщаться. С гриффиндорцами.
Драко вздохнул, стараясь максимально оттянуть момент, когда придется присоединиться к компании, и прикинул, чем еще можно заняться. Таким, что не потребует ни предельной концентрации, ни общения с кем-нибудь, не наведет на ненужные мысли, не заставит прижаться к Поттеру, не утомит… черт побери… ничего не приходит в голову. Кроме как просто сидеть и таращиться на языки пламени да чувствовать успокаивающее тепло камина, пока мерцающие искры, танцуя, разгоняют тьму, успокаивая и умиротворяя…
- Малфой, - голос Поттера заставил его вздрогнуть. – Не засыпай.
Драко моргнул и встряхнул головой.
- Я не сплю… - он поднес руку ко рту, скрывая зевок, и раздраженно добавил: - Я стараюсь.
- Плохо стараешься, - буркнул Поттер, но Драко не счел нужным ответить. Он огляделся вокруг.
- Вы что, больше не играете?
- Сделали перерыв. Симус пошел на кухню за чем-нибудь съедобным.
- М-м… - Драко снова уставился в огонь.
- Ну нет, не засыпай. Давай поговорим, что ли.
- О чем?
- Ну, например… что сегодня сказали твои родители? – предложил тему гриффиндорец.
- Хочешь сказать – моя мать, - сухо поправил Драко. – Знаешь же, что отец не разговаривал со мной с начала «отпуска». Не нужно проявлять гриффиндорское благородство и обходить неприятные моменты, чтобы, не дай бог, меня не расстроить.
- Боюсь, ты путаешь Гриффиндор с Хаффлпаффом. Это простая вежливость – не хочу давать тебе повод огрызаться и велеть мне не лезть не в свое дело. Так что говорит твоя мама?
- О чем?
- О возвращении в Гриффиндор, о целительнице, об аврорах…
- Она надеется, что все уладится. Как ты думаешь, что еще она может сказать?
Поттер вопросительно уставился на него.
- У тебя же нет заморочек типа «много будешь знать, скоро состаришься»?
- Что?
- Ты не сказал ей, что случилось. Насколько все серьезно.
- Пантер уже более-менее объяснила им с отцом, что здесь происходит.
Поттер выглядел сбитым с толку.
- И тебе не захотелось обсудить с мамой?
- С какой стати? Она мне не друг, Поттер. Она моя мать.
- Но ты и друзьям не рассказывал.
- Я…
- Именно. Ты никому не доверяешь. Тебе не с кем поговорить.
Драко с трудом сглотнул, отвел взгляд, а Поттер опустил ладонь поверх руки слизеринца.
- Не пытайся внушать спокойствие, Поттер, - без выражения произнес Драко. – Потому что, скорее всего, это твое мысленное «Все будет хорошо» мне сейчас не покажется правдоподобным.
- Нет. – Поттер передвинулся, и они, в своем укромном уголке у камина, оказались отгорожены от остальной части гостиной. – Я почему-то сомневаюсь, что можно внушить своему супругу то, во что сам не веришь.
Драко кивнул и, помедлив, накрыл руку Поттера своей. Прижавшись тесней к гриффиндорцу и позволив себе расслабиться настолько, насколько мог в его присутствии.
- Ты боишься, да? – очень мягко спросил Поттер. Драко инстинктивно дернулся в сторону, но гриффиндорец удержал его за руку. – Извини. Просто… - Поттер сглотнул, - я тоже.
Драко на мгновение прикрыл глаза, но отодвигаться перестал.
Да, он боялся, чертовски боялся – так сильно, как только позволяло его истощенное состояние. Целители и авроры не ведут себя как Эспозито и Пантер, если ситуация не становится по-настоящему опасной. Они не сидят почти безвылазно в Хогвартсе ради одного-единственного дела, если у них нет причин для беспокойства.
Поттер, ставший очень серьезным, рассеянно перебирал пальцы Драко.
- Я стараюсь не думать об этом. Все получается, когда чем-то занят или действительно устал, но вот когда нет…
Драко кивнул.
- Со мной то же самое. Понимаешь, насколько нам стало хуже по сравнению со вчерашним днем – и стараешься не представлять, как же паршиво будет завтра… - из горла гриффиндорца вырвался сдавленный звук, и Драко умолк.
- Мне кажется, это ужасно несправедливо, - Поттер рассеянно отвел прядь волос со лба Драко и заправил ему за ухо. – Правда? Мы справились и смогли не прикончить друг друга даже в первые дни связи, но узы все равно убивают нас.
Драко мрачно улыбнулся.
- Точно. Я-то думал, что тому, кто захочет избавиться от нас обоих, будет достаточно нас связать. Не поставил бы ни кната, что мы это переживем.
- Я тоже, - улыбнулся в ответ Поттер. Несмотря ни на что, каким-то чудом, его улыбка успокаивала. Напоминала о позапрошлой ночи, когда они не просто пытались выжить, а наслаждались и узами, и друг другом, и…
…и Драко понял, что лучше бы не вспоминал. Поттер шире распахнул глаза, и мальчики осознали, куда их завело. Снова.
- Неудачная идея, - мягко произнес гриффиндорец.
- Нельзя же вечно этого избегать, - глухо возразил Драко, зная, что уже слишком поздно.
Им требовалось так мало, чтобы возбудиться, и стоило таких трудов держаться подальше друг от друга. Они словно шли по лезвию ножа, пытаясь одновременно избежать отрицательных последствий и от сопротивления связующему заклятью, и от подчинения ему. Такое равновесие невозможно удержать; все, что они могли сделать, – из последних сил оттягивать наступление этих последствий, надеясь, что кто-нибудь найдет или лекарство, или человека, наславшего проклятье, прежде чем оба уснут навеки.
Единственное, что могло заставить их забыть об опасности, было именно тем, что опасность порождало.
-
-
02.11.2010 в 21:16Драко двинулся навстречу Поттеру, их рты соединились в поцелуе, и это чертовски затягивало – последнее радостное ощущение, последнее, что еще прорывалось сквозь изнеможение и ужас…
- Нам… нам нельзя здесь оставаться… - спустя минуту задыхаясь пробормотал Драко и отстранился от гриффиндорца.
- Пошли отсюда, - Поттер встал и поднял слизеринца на ноги. И пока они торопливо шли к двери, Драко – страстно желая всем телом, с головы до пят, прижаться к Поттеру, всей кожей прикоснуться к нему – понимал, насколько безрассудно идти через общую гостиную, почти не соблюдая приличий. Хотя даже минимум приличий невероятно раздражал.
- Гарри, - окликнул Уизли. Поттер застонал сквозь зубы, но остановился и обернулся.
- Мы поднимемся позже, ладно? – предложил покрасневший от смущения гриффиндорец. Поттер потер лоб, кивнул, тотчас же развернулся и почти вытолкнул Драко за дверь, по направлению к лестнице.
- О чем это он? – спросил Драко.
- Рон знает, что нам нельзя засыпать сразу после… так что… - Поттер откашлялся. – Так что они с Гермионой поднимутся, чтобы помешать нам уснуть.
- Черт, как надоело.
- Они просто стараются помочь, - возразил Поттер. Он сгреб Драко в объятия, как только они переступили порог спальни, и слизеринец не испытывал никакого желания отвлекаться и объяснять: в этот раз, для разнообразия, он говорил не о надоедливых гриффиндорцах, а о ситуации в целом.
Не тратя время на разговоры, они поспешили к кровати, опустили полог, и разумные мысли сразу улетучились. Мальчики поддались желанию, не позаботившись даже снять ту одежду, которая сейчас не мешала. Ни ласки, ни нежности – они хотели друг друга быстро, грубо, с долей отчаяния; и ноги Драко оказались на плечах Поттера; и оба кончили очень сильно.
А потом их тела налились смертельной тяжестью, мысли замедлились, и появилось соблазнительное желание уснуть, сопротивляться которому каждый раз становилось все труднее и труднее.
***
- Гарри?
При звуке голоса Грейнджер Драко застонал, а Поттер покорно вздохнул.
- Они стараются помочь, - напомнил он, медленно поднимаясь со слизеринца, и тот вяло кивнул.
- Малфой, шевелись, - поторопил Поттер, натягивая брюки. – Давай, одевайся.
- Гарри? – повторила Грейнджер немного громче. Поттер снял с кровати заглушающие чары.
- Мы не спим, подожди минутку, - отозвался он и подал Драко штаны. Слизеринец машинально оделся и кивком подтвердил, что привел себя в приличный вид, но вставать не стал. Поттер раздернул занавески.
- Мы принесли какао и кекс, - жизнерадостно сообщила Грейнджер. Ее непринужденные манеры мало соответствовали румянцу, который залил щеки гриффиндорки, едва она заметила Драко, лежащего на смятой постели, где они с Поттером только что занимались сексом. Драко, несмотря на усталость, хихикнул. Некоторые вещи никогда не меняются, – например, неуклюжее смущение, с которым большинство неслизеринцев относятся к сексу. Было бы из-за чего переживать. Ему внезапно захотелось, чтобы здесь появились Панси и Блейз или даже Крэбб и Гойл и вместе с ним посмеялись над Грейнджер – и над Уизли, лицо которого по цвету сейчас сравнялось с волосами и который изо всех сил старался не смотреть на Драко.
Но, с другой стороны, будь здесь слизеринцы, Драко не лежал бы сейчас в постели. Ему бы пришлось следить за тем, как он выглядит, и вести себя так, словно ничего не происходит. Он уставился в потолок и тяжело вздохнул, пока остальные рассаживались на полу у кровати и Грейнджер начала нарезать кекс.
- Малфой, хочешь кусочек? – предложила она, заставив себя быть вежливой. Он покачал головой, даже не взглянув в ее сторону.
- Эм-м… сыграем в подрывного дурака? – предложил Уизли.
- Блестящая идея, - пробормотал Драко.
- Если можешь предложить что-нибудь получше… – ощетинился гриффиндорец, и Драко раздраженно закатил глаза.
- Я не издеваюсь, Уизлик. И у меня нет других предложений.
- Малфой, хватит, - толкнул его Поттер. – Вставай.
- Отстань, - буркнул Драко. – Я не сплю.
- Ты долго не продержишься, если не встанешь, - почти рявкнул Поттер. Драко взглянул на него и проглотил резкий ответ, уже готовый сорваться с языка.
Мордред, Поттер выглядел просто ужасно. Воспаленные глаза, бледное лицо, взлохмаченные волосы – спасибо природе и их недавнему занятию. Драко приподнялся на локте и тронул гриффиндорца за плечо.
- Что?
Они молча смотрели друг на друга. К чему слова – да и что тут скажешь? «С тобой все в порядке?» Конечно же, нет. «Все наладится»? Бессмысленно. «Не бойся»? Смешно.
- У тебя волосы растрепались, - наконец произнес Драко, сел и слегка поморщился.
- Я не сделал тебе больно? – забеспокоился Поттер.
- Черт тебя побери, Поттер, прекрати спрашивать после каждого раза, надоело уже, - раздраженно отмахнулся Драко и призвал расческу гриффиндорца.
- Что значит – после каждого… ОЙ! – взвизгнул Уизли, когда Грейнджер резко пихнула его локтем. Он обернулся и уставился на нее. – За что?!
- Думаю, твоя девушка пытается намекнуть, чтобы ты не задавал вопросов о сексуальной жизни мужской пары, - весело ответил Драко, - если только не хочешь услышать, кто, с кем и что именно делал…
- Малфой! – рявкнул Поттер. Драко прыснул от смеха, глядя, как заливаются краской Грейнджер с Уизли, но не стал продолжать тираду и предпочел заняться приведением волос Поттера в относительно приличный вид.
- Э-э… пойду за картами, - промямлил Уизли и начал подниматься, но Грейнджер остановила его, положив руку ему на колено, и кашлянула, прочищая горло.
- Гарри, мы, эм-м… мы подумали… - она еще раз кашлянула и взглянула на Уизли в поисках поддержки.
- Что ты собираешься сказать остальным? – выпалил Уизли и торопливо пояснил, когда Драко с Поттером вопросительно уставились на него. – Ребята уже замечают, что вы оба не в лучшей форме. И, знаешь… становится все трудней отмолчаться – особенно когда спрашивают наши.
- И мы подумали: если кто-нибудь из наших будет в курсе, они смогут помочь. Ты же знаешь, каким любопытным бывает Дин…
- И каким болтливым – Симус…
- От них даже была бы польза – они не давали бы вам уснуть и, э-э…
- Отвлекали, - услужливо подсказал Уизли.
- Отвлекали, да, так что мы подумали: было бы неплохо посвятить в происходящее хотя бы несколько человек, - продолжила Грейнджер. – Например, соседей по комнате, потому что даже Симус вот-вот кое-что заметит и сразу же начнет болтать. И, может быть, Джинни, потому что она все время с нами, а ты знаешь, как хорошо она умеет отваживать любопытных.
Ненадолго все умолкли.
- Что ж… лично я не против, - наконец произнес Поттер. – Малфой?
Драко пожал плечами, тема обсуждения его не слишком заинтересовала. Хотя должна была бы, заметил он, распутывая колтун в поттеровских волосах. И решил высказать хотя бы чисто символические возражения.
- Хочешь, чтобы о нас узнал весь чертов Гриффиндор?
- Нет, только – эй, больно же! – только те, кому я доверяю.
- Сиди смирно и не дергайся. Повторяю: ты хочешь, чтобы знал весь чертов Гриффиндор?
- Рон, Гермиона, Дин, Симус, Невилл и Джинни, - перечислил Поттер. – Им я доверяю.
- А остальным гриффиндорцам – нет?
- Не полностью.
Хм. Интересно. Пожалуй, надо запомнить на будущее. На случай, если узы их все-таки не убьют.
Драко пожал плечами.
- Ладно, - согласился он, завязывая поттеровские волосы в хвост ленточкой для писем.
Драко ни разу не видел, чтобы Поттер получал или отправлял письма, так что понятия не имел, откуда на его тумбочке взялась эта лента, - скорее всего, какой-то сувенир.
«Ну и ну», - призадумался Драко, когда Уизли отправился за доверенными лицами и по совместительству игроками в подрывного дурака. Двое Уизли, пара грязнокровок, ирландский клоун-полукровка и ничтожество Невилл Лонгботтом собираются не дать им с Поттером свалиться с ног – или, по крайней мере, свалиться прилюдно. Прекрасно. Очень солидно. Достойно Малфоя. По-видимому, вскоре надо ждать письма от отца с крайне вежливым вопросом: не будет ли сын так любезен объяснить, почему предки в семейной усыпальнице только что перевернулись в гробах? Получив объяснение, отец, можно сказать, перевернется тоже, и, может быть, это удержит Драко от сна еще на несколько минут.
Так, кажется, он превращается в плаксу. Мило. Драко встряхнул головой и постарался хотя бы отчасти восстановить самоконтроль, прежде чем гриффиндорцы заполонят спальню.