Everyone has a right to be stupid but someone just abuse this privilege
11 chapter 1 part
Глава 11
2 ноября – 5 ноября
День тридцать пятый, понедельник
«Не стоило нам сегодня идти на уроки», - размышлял Драко, изо всех сил держась за стену, и мысли его текли медленно и вяло. Нужно было прямо из гриффиндорской башни отправиться в больничное крыло. Или, может быть, к себе домой.
Почему они так не сделали?
Потому что… потому что Поттер сказал: нужно попытаться. Он говорил… кажется, о том, что залечь в госпиталь – слишком просто, слишком похоже на капитуляцию.
Но что в этом плохого?
«Боже, я успел забыть». Спорит сам с собой, вцепившись пальцами в холодные, гладкие камни, и даже не помнит, о чем идет спор.
Госпиталь отпадал, потому что… потому что они решили не сдаваться. Точно.
Но почему вместо урока зельеварения они не пошли прямо к себе?
Потому что тогда они занялись бы сексом, потом отключились, и никто бы их не нашел…
Так что же в этом плохого?
Черт, он понятия не имел.
Нужно было упереться и не дать Поттеру переспорить себя. Но у Драко больше не было сил сопротивляться – в башне, среди гриффиндорцев, которые, правда, без большой уверенности, но все же хотели, чтобы их драгоценный Гарри настоял на своем, – а Поттер желал идти. Кроме того, Драко подумал: вдруг они действительно правы и все получится?
Не стоило доверять гриффиндорцам, тем более рассчитывать на здравость их суждений в отношении Поттера. Они любили его и считали, что он может справиться с чем угодно. Уизли, Лонгботтом и Томас сегодня почти полчаса вытаскивали их с Поттером из кровати, но, несмотря на это, продолжали надеяться на силу воли Гарри и верили – он сможет сделать все, что захочет, потому что может все.
Гриффиндорские тупицы не имели ни малейшего понятия, что их Гарри едва держался. Они не были с ним связаны и не улавливали его ощущений. И не обладали тем, что бог дает даже самому безмозглому из слизеринских первоклашек, – чертовым чувством реальности.
А ведь реальность все последнее время была у них прямо перед глазами. То, что вчера Драко с Поттером еле двигались и всех усилий «Команды по предотвращению сна» – какое типично гриффиндорское название! – оказалось недостаточно, чтобы не дать им уснуть после восьми вечера. То, что этим утром от слабости они едва смогли сами одеться, и Симус Финниган сбежал под надуманным предлогом, а трое других храбро притворялись: их совершенно не смущает, что парни валяются в постели в чем мать родила и не имеют сил даже прикрыться. Если это не реальность, то что тогда?
Нужно было сопротивляться – или, может быть, не сопротивляться совсем. Потому что спор только измучил Поттера. И сейчас он, пройдя почти весь коридор, почти добравшись до классной комнаты, остановился, привалился к стене и закрыл глаза. Драко оставалось только стоять рядом и ждать, в то время как гриффиндорцы вошли в класс.
- Поттер. - Слизеринец отцепился от стены. – Пошли.
Поттер покачал головой, взглянул на Драко потускневшими глазами и начал медленно сползать по стене.
- Нет, Поттер. Ну же, прекрати!
Гриффиндорец не ответил, только закрыл глаза и окончательно съехал на пол. Драко слегка наклонился к нему.
- Черт побери, Поттер, мне тебя не поднять, я сам еле держусь на ногах. Вставай!
Тот не шелохнулся.
Мерлин.
Не может быть. Не может быть, чтобы все закончилось.
К черту слизеринское чувство реальности и да здравствует упрямая гриффиндорская вера во всесилие Поттера – потому что если поверить по-настоящему, все может исполниться. А Драко позарез необходимо, чтобы Поттер смог побороть себя, встать и идти… Слизеринец бросил взгляд на дверь классной комнаты, в надежде, что кто-нибудь выглянет посмотреть, где это они застряли. Панси или Блейз… или Грейнджер, или Уизли, или все равно кто.
- Поттер! – снова окликнул он гриффиндорца – и снова не получил ответа.
Боже, нет.
Драко попытался очистить сознание, собраться с силами и сообразить, что теперь делать. Но это оказалось чертовски трудно… а он так устал… Поттер, будь он неладен, подвел его – а еще герой волшебного мира, Мальчик-Который-Выжил, тот, кто может справиться с чем угодно… Внезапно разочарование и страх прорвались сквозь апатию, ярость придала слизеринцу сил, и он оттолкнулся от стены.
- Чертов идиот! – пнул он Поттера, который почти не отреагировал. – Вставай! – Со стороны класса донесся шум, и Драко снова пнул гриффиндорца, а потом, в отчаянии от собственного бессилия, ударил кулаком в стену. – ВСТАВАЙ!!!
Поттер застонал – единственный ответ, на который он оказался способен, – и гнев Драко утих так же быстро, как вспыхнул. Блондин сполз по стене и рухнул на колени рядом с гриффиндорцем, почти не обратив внимания на приближающийся топот.
- Поттер, ну давай же. Пожалуйста… пожалуйста, очнись, – он тряс партнера, ухватив его за руку. – Открывай глаза, ну же, пожалуйста…
Подбежавший Уизли резко затормозил прямо перед ними, спустя мгновение подоспела Грейнджер.
- Грязный ублюдок! Как ты посмел! – Уизли попытался оттащить Драко от Поттера, а тот вздрогнул, приоткрыл потускневшие, расфокусированные глаза и потянулся за слизеринцем.
Прикосновение Уизли несло обжигающую боль, Драко задохнулся и слабо попытался высвободиться.
- Рон!!! Гарри тоже больно! – Грейнджер оторвала Уизли от Драко, и оба гриффиндорца присели на корточки, явно не зная, что делать дальше.
Блондин схватил Поттера за руки, которыми тот слепо шарил в поисках партнера, и сконцентрировался на нахмурившей брови гриффиндорке.
- Грейнджер. Позови Помфри. Ему нужна помощь…
- Ты чертовски прав, ему нужна помощь, мерзкая ты тварь, – ты ПИНАЛ его!..
- Нет, дело не в этом… ему нужно помочь, он умирает, а я не могу… позови Помфри, ему нужно… Нет, ш-ш-ш, - забормотал он на ухо Поттеру, чуть приподняв гриффиндорца, прижав к себе и перебивая его полубессознательное хныканье. – Мы пойдем в госпиталь, все будет хорошо, ш-ш-ш… – Он снова взглянул на Грейнджер. – Пожалуйста, позови Помфри…
Гриффиндорка кивнула Уизли, и тот сорвался с места.
- Ублюдок!!! – сразу же разъяренно зашипела Грейнджер. – Как ты мог?
Драко не удостоил ее ответом. Он обнимал отчаянно вцепившегося в него Поттера, не обращая внимания на студентов, высыпавших из классных комнат и столпившихся вокруг, и мысленно проклинал партнера за то, что тот отключился утром в понедельник посреди самого многолюдного коридора.
- Ш-ш-ш, - блондин закрыл глаза и еще крепче прижал к себе гриффиндорца, пытаясь прогнать одолевающую обоих тошноту и слабость. – Скоро станет лучше, - прошептал он, и Поттер, почти теряя сознание, что-то пробормотал в ответ. Драко трясущейся рукой пригладил поттеровские волосы, и у Грейнджер вырвался встревоженный возглас.
- Малфой, твоя рука… - спросила она. – С тобой все в порядке?
- Разве похоже, что с нами все в порядке? – буркнул Драко. Ох уж эти гриффиндорцы.
- Ты… у тебя кровь, - с запинкой произнесла Грейнджер, и блондин вяло кивнул.
- Н’чего ’трашного, - откликнулся он, сползая еще ниже.
- Нет, подожди, мне кажется, нельзя… мадам Помфри сказала, нужно сопротивляться, только так можно… Малфой! Да проснись же!
«Похоже, она чего-то испугалась», - рассеянно отметил Драко, но не смог сообразить, чего именно, – все вокруг начало расплываться, мир постепенно сужался до них с Поттером, и блаженное забытье уже манило к себе…
- Малфой! Гарри!!! – судя по голосу, Грейнджер начинала паниковать. Она ткнула Драко в плечо, тот задохнулся от боли и открыл глаза. Какого черта ей надо?
- Драко? Драко!!! – откуда-то послышался отчаянный вопль Панси; она, скорей всего, уже сидела в классе, когда их развезло, но было трудно понять, где она сейчас…
- Малфой! – слава богу, наконец-то Помфри. – Ну же, поднимайтесь. Вставайте, возвращаемся в госпиталь.
- Он не сможет – они оба так ослабли, что не могут даже стоять… - проблеяла Грейнджер.
- Ну, что вылупились? – сквозь туман Драко слышал, как голос Панси переходит в пронзительный визг. – Больше нечем заняться? Гойл…
- А ну пошли все ВОН! – проревел Гойл, и Драко осознал, что шум, который производили стоящие вокруг люди, начал отдаляться. – Тупые первогодки… ВОН! ВАЛИТЕ ОТСЮДА!!!
- Все, кроме Грейнджер, Паркинсон, Уизли и Гойла, – марш по классам! – прикрикнула Помфри.
- Что с ними случилось? – требовательно спросила Панси.
- Случилось то, что им снова придется лечь в госпиталь, и назойливые зеваки вокруг им только помешают… Нет, мисс Паркинсон, я говорю не о вас… Мерлинова борода, вы, двое, помогите им встать… - и руку Драко снова обожгло огнем, когда к нему прикоснулся кто-то посторонний. – Да, я знаю, что им больно, но другого выхода нет; кроме того, боль приведет их в чувство… Мистер Поттер, вам придется встать… знаю, что еще больней, мне очень жаль…
Когда Гойл поднял Драко и закинул его руку себе на плечо, блондин постарался не взвыть, но его дыхание сбилось от боли – весь бок горел как в огне.
- Чем скорее дойдем, тем раньше вы их отпустите. А теперь – вперед, - поторопила Помфри, и Драко спросил себя, сможет ли, когда пойдет на поправку, убедить отца добиться ее увольнения. Эта женщина обращалась с ними как с капризными детьми, в то время как на самом деле им приходилось выбирать: мучиться, пытаясь идти самим, или же страдать от того, что Уизли и Гойл почти несли их на себе.
- Ему же больно! – воскликнула Панси. – Разве нельзя их левитировать?
- Тогда их придется полностью обездвижить, - объяснила Помфри, - а целительница не советовала этого делать. Мистер Малфой, в больничном крыле вы сможете прилечь и больше ни к кому не прикасаться. Пойдемте, живо.
Прилечь. Не прикасаться. Ни к кому. Кроме единственного человека, который приносит ему хоть какое-то облегчение. Ради этого стоит вытерпеть и боль, и головокружение.
Как будто у него есть выбор.
***
Как только в больничное крыло вошли Люциус и Нарцисса Малфой, Гермиона насторожилась и придвинулась ближе к Гарри. Ей захотелось обнять его, дать ему знать, что хотя рядом с ним и нет родителей, его все же окружают любящие люди. Они с Роном сидели в палате уже несколько часов. Утром здесь побывали Невилл и Джинни, профессора и уйма сокурсников, но потом Помфри выгнала всех, кроме Рона, Гермионы, Паркинсон и Снейпа.
К сожалению, с тех пор как его доставили в госпиталь, Гарри большей частью был без сознания, лишь изредка приходя в себя.
Подойдя к кровати и взглянув на сына, Нарцисса зажала рот рукой. Гермиона проследила за ее взглядом, на мгновение попытавшись взглянуть на Малфоя материнскими глазами, – и была потрясена. Обычно бледное лицо слизеринца стало настолько бесцветным, что в сравнении с ним брови казались черными. Кожа выглядела прозрачной, истончившейся, практически бесплотной. Дыхание стало таким слабым, что почти не ощущалось.
Гермиона перевела взгляд на Люциуса Малфоя. Его лицо ничего не выражало.
Девушка обернулась к постели и с удивлением заметила, что Малфой слабо пошевелился.
- Нам сказали, что ты не приходишь в себя, - выдохнула Нарцисса, как только тот открыл глаза, и бросилась к нему, ломая руки, желая прикоснуться – и не имея такой возможности.
- Да… - слабо произнес Малфой, с трудом фокусируя взгляд на матери. – Услышал… как вы вошли.
- Драко, что случилось?
- Мы шли на урок… - Малфой умолк, снова закрыв глаза, – попытка поговорить отняла слишком много сил.
- В последнее время они слабели все больше и больше, - заговорил Снейп. – Сегодня утром они смогли встать с постели, но упали в обморок перед первым уроком.
- Почему нам не сообщали, что все так серьезно? – не сводя глаз с сына, спросил Люциус, и в его тихом голосе слышалась угроза.
- Ваш сын не хотел вас беспокоить, - объяснила Помфри, взмахом палочки подзывая пару стульев к кровати, чтобы усадить пришедших. – Кроме того, вы все равно ничего не могли сделать. Мы делали… делаем все возможное, чтобы разобраться и помочь им.
- Что удалось обнаружить? – спросил Люциус, проигнорировав стул и продолжая наблюдать за сыном, который повернулся лицом к матери, но вряд ли осознавал происходящее.
- У нас есть кое-какие идеи. Целительница Эспозито и аврор Пантер потом расскажут вам подробности, - пояснила Помфри и прокашлялась. – А сейчас вы нужны своему сыну. Пожалуйста, посидите с ним.
- Драко практически без сознания и едва понимает, что мы здесь, - Люциус разгневанно оборвал медсестру, смерив ее пристальным взглядом. – Он с трудом выражает свои мысли. Я хотел бы знать, что происходит.
- Узнаете, как только все соберутся.
- Кто это - «все»?
- Все заинтересованные лица. Мы ждем профессора Дамблдора и Ремуса Люпина.
- Оборотня! Но…
- Папа… - слабо произнес Малфой, и Гермиона слегка вздрогнула. Она никогда не слышала, чтобы слизеринец называл Люциуса иначе, чем «отец» или «сэр». – Пожалуйста. Просто… сядь.
Люциус немедленно шагнул к кровати.
- Драко, почему ты не говорил нам…
- Люциус, не сейчас, - тихо вмешалась Нарцисса. – Драко… как ты себя чувствуешь?
- Ужасно… - прошептал в ответ Малфой, и его глаза затуманились.
- Ничего, мы здесь. Мы с тобой, милый, - со слезами на глазах проговорила Нарцисса.
- О черт. Мама, не надо, - пробормотал слизеринец, отводя взгляд и хмуря брови. – Не надо… - он отвернулся от матери и уткнулся лицом в плечо Гарри, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Нарцисса кивнула и, сморгнув слезы, вытерла глаза. Люциус уселся на предложенный ему стул, холодным взглядом обвел присутствующих, старательно избегая смотреть на Гермиону и Рона, сосредоточил внимание на слизеринцах и тихо спросил Снейпа:
- Почему ты не сообщил о его состоянии?
- Я до сегодняшнего дня не знал, насколько все плохо. Считал, что ситуация под контролем.
- Предполагалось, что ты будешь присматривать за ним.
Снейп сдержанно кивнул.
- Мне следовало быть бдительнее. Прости.
- Гриффиндорцы знали, - холодно заметила Паркинсон. – Но не посчитали нужным хоть кому-нибудь сказать.
Малфои впились взглядами в Гермиону и Рона, и девушка почувствовала, как друг тайком пожал ей руку.
- Что вы предпринимали?
- Целительница считала, что им нужно как можно меньше спать, - начала объяснять Гермиона. – Мы старались, но…
- Почему вы ничего не сказали друзьям Драко? – сердито прервала ее Паркинсон. – Мы могли бы помочь…
- Мы делали все, что могли, - вмешался Рон.
- Только вдвоем? – усмехнулась слизеринка. – Если бы вам помогали, можно было бы…
- Нас было шестеро!
- Шестеро?! – воскликнула Паркинсон. – Все гриффиндорцы, полагаю? А вы не подумали, что друзья Драко имеют право знать…
- Пойми, Малфой сам не…
- …не хотел вас волновать, - поспешно прервала друга Гермиона. – Не думаю, что они оба понимали, какой подвергаются опасности.
Люциус уставился на гриффиндорку пристальным взглядом, явно рассчитанным на то, чтобы лишить ее присутствия духа, и Гермиона снова сжала руку Рона, пытаясь дать понять, что ему лучше бы помалкивать. Потом внимание Люциуса вернулось к сыну, и ей стало жаль, что она не может вычислить, о чем сейчас думает старший Малфой. Рассердило ли его, что сын скрывал ото всех серьезность своего состояния? Порадовало ли, что он совершенно не доверял слизеринцам? Или разгневало, что он явно доверился гриффиндорцам?
- Что говорят целители? – тихо спросила Нарцисса. – Чем вызвано такое состояние? Нам сказали только, что, по всей видимости, именно узы привели к истощению.
- Эм-м… - начал Рон. – Ну, они… они… когда, м-м…
- Они чувствуют сильную усталость после секса, - напрямик пояснила Гермиона.
Паркинсон закатила глаза.
- С кем не бывает, - нетерпеливо возразила она. – Почему…
- Они чувствуют слишком сильную усталость. И сон не только не помогает им восстановиться, а наоборот, выматывает еще сильней. Именно поэтому мы старались не давать им уснуть.
- Так почему сейчас их не будят?
- Потому что это единственный сигнал тревоги, который они способны подать. Мадам Помфри и целительница напичкали их всеми мыслимыми лекарствами и наложили все поддерживающие чары…
- Мистер и миссис Малфой, - объявила Помфри, - мы вас ждем. – Она указала на дверь маленького кабинета, прилегающего к больничной палате, в которую уже входил Ремус Люпин.
Люциус скривил рот от отвращения.
- Надо же, оборотень соизволил появиться. – Он встал и жестом предложил Снейпу с Нарциссой следовать за собой.
- Я хочу остаться, - ответила женщина, не сводя глаз с сына.
Люциус кивнул и направился к кабинету, но удивленно замер, когда Гермиона встала и Снейп шагнул в сторону, пропуская ее вперед.
- Какого…
- Мисс Грейнджер тоже приглашена, - без выражения пояснил Снейп.
Люциус надменно изогнул бровь.
- Мистер Поттер просто везунчик, - презрительно заметил он. – В отсутствие маггловских родственников – оборотень и малолетняя девчонка. Ничего не скажешь, хороший выбор родительских фигур.
- Меня пригласили не как родителя, - спокойно ответила Гермиона. – Я проводила исследования вместе с целительницей, и она попросила меня присутствовать – и доложить вместе с ней, что нам удалось выяснить к сегодняшнему дню.
Гермиона твердо напомнила себе, что ей совершенно неподобает упиваться мстительным удовольствием при виде чистейшего негодования, отразившегося на лицах Люциуса и Нарциссы.
День тридцать шестой, вторник
- Сэр, вы не можете… - настойчиво твердила Пантер на следующий день, входя вместе с Эспозито в больничное крыло вслед за Люциусом и сопровождающим его человечком, одетым в мантию целителя. Рон, Нарцисса и Снейп уставились на них.
- Мы забираем его домой, - не тратя лишних слов сообщил жене Люциус.
- Что?! – хором воскликнули Рон и Снейп, а Нарцисса взволнованно кивнула и медленно встала.
- Мистер Малфой… - начала Эспозито.
- Не вмешивайтесь, - предостерег Люциус, когда Пантер шагнула между вновь пришедшим целителем и кроватью.
- Вы не заберете мальчика из школы, - возразила Эспозито. – Он должен оставаться там, где ему могут помочь.
- В школе ему не безопасно, - холодно отрезал Люциус. – За год Драко прокляли, он попал в госпиталь, потому что никто не удосужился отследить, чтобы они с Поттером не натворили глупостей, и едва не был убит во время школьной стычки. А теперь он умирает, потому что никто не знает, как исцелить его от проклятья. – Он взял себя в руки. – Наша семья в состоянии нанять целителей, способных справиться с ситуацией гораздо лучше, чем здесь присутствующие. Я забираю его домой.
- Вы не сможете забрать его без Поттера, - напомнила Помфри, подойдя к столпившимся у кровати людям.
Рон сглотнул и встал, нащупывая палочку, готовый защищать Гарри, – на случай, если старший Малфой попытается сделать что-то подозрительное.
Люциус одарил Помфри взглядом глубочайшего презрения.
- Разумеется, я заберу и мистера Поттера.
- Мистер Малфой, вам ни за что не позволят перевезти в свой дом Гарри Поттера, - спокойно возразила Пантер. – Вы должны это понимать. Достаточно того, что обвинения, выдвинутые против вас, до сих пор не сняты…
- Я подам прошение в Визенгамот…
- Вы только заставите нас потратить драгоценное время на судебную тяжбу, вместо того чтобы заниматься лечением мальчиков или поиском человека, наславшего проклятье.
Гарри пошевелился, и Рон, перестав прислушиваться к дискуссии, сразу же склонился к нему. Гриффиндорец – как и Помфри – заметил: Гарри в сознании и понимает, что происходит.
«Надо же было выбрать такой момент», - подосадовал Рон. Очнуться – и сразу узнать, что Люциус Малфой собирается переправить тебя в штаб Пожирателей смерти.
- Что случилось? – шепотом спросил Гарри.
- Ничего, не считая того, что малфоевский папаша спятил. Не волнуйся.
- Люциус, будь благоразумен… - подал голос Снейп; старший Малфой прищурился, скосил взгляд на профессора и резко изменил тактику.
- Что ж, очень хорошо. Тогда он отправится в больницу святого Мунго. Надеюсь, это вполне благоразумно?
- Он останется здесь. Они оба. – Помфри была непреклонна.
- У вас нет права удерживать Драко. Он взрослый. Будь он в сознании, он имел бы право выбора – и выбрал бы святого Мунго.
- А я – нет, - пробормотал Гарри.
Люциус не обратил на него внимания.
- Против перевода в святого Мунго не может быть никаких возражений…
- Кроме того, что нанятые вами целители будут работать с теми видами Темной магии, которые невозможно применить здесь, благодаря охранным чарам Хогвартса, - холодно заметила Помфри. – Что они думают использовать? Кровь единорога? Сердце феникса? Еще какой-нибудь артефакт, который может спасти жизнь, но ценой, на какую Поттер, по крайней мере, не согласился бы?
- Замолчите, - угрожающе произнес Люциус.
- Вы не можете отправить меня в святого Мунго, - слегка приподнявшись, снова заговорил Гарри.
- Но своего сына – могу, - старший Малфой наконец признал существование гриффиндорца. – Захотите вы отправиться с ним или нет – меня не волнует.
- Зато это волнует Драко, - решительно вмешался Снейп. – Если ты увезешь его от Поттера…
- Существуют способы обойти их связь, - заявил Люциус. Рон удивленно уставился на Эспозито, а та спокойно кивнула, словно ожидала этого аргумента, и терпеливо принялась объяснять:
- Мистер Малфой, большинство людей даже не подозревает, что такое возможно, – и не без причины. Подобный шаг допустим только тогда, когда супругам угрожает смертельная опасность…
- Что здесь и происходит.
- «Смертельная опасность» – значит «на грани смерти». Например, когда человек сорвался со скалы или что-то в этом роде. То, что вашего сына лечат не так, как вам бы хотелось, – недостаточное основание. Способ, о котором вы говорите, почти не применяется, потому что, даже со всеми мыслимыми предосторожностями, слишком часто приводит к смерти одного или обоих супругов.
- Но применить его все же можно, - упрямо повторил Люциус.
- Да. Но это почти наверняка убьет мистера Поттера – и с большой долей вероятности может убить их обоих.
- Делайте что хотите. А я воспользуюсь шансом.
- Этот «шанс» может убить обоих, - вмешалась Пантер. – Но, может быть, этого вы и добиваетесь?
- Что?!
- Наша последняя рабочая версия – проклятье наложил кто-то из Пожирателей смерти с целью убить мистера Поттера. Не правда ли, было бы очень удобно, если бы его смерть вызвали ваши действия? Вы вполне смогли бы оправдаться, утверждая, что всего лишь пытались спасти сына.
- Как вы смеете?!
- И какая разница, если бы ваш сын при этом сам оказался в опасности?
Люциус явно лишился дара речи.
- Прекратите, - устало вмешался Гарри. – Он может вас услышать.
- Как? – Пантер в замешательстве взглянула на мальчиков.
- Приходя в сознание, оба рассказывали – иногда они слышат, что происходит вокруг, хотя и не могут ответить, - объяснила аврору мадам Помфри. – Неизвестно, слышит ли нас сейчас мистер Малфой и понял ли, что вы сказали. Но я не дам вам расстраивать моего пациента, обвиняя его отца в готовности жертвовать сыном.
- А я не считаю подобное обвинение заслуживающим ответа, - добавил Люциус. – И немедленно забираю Драко в святого Мунго.
- Вы не знаете наверняка, что бы он выбрал, если бы мог выбирать, - напомнила Пантер.
- Драко не в себе и не может принимать решения. Я его отец и считаю…
- Не вы его ближайший родственник, - тихо произнес Гарри, - а я.
В комнате воцарилось долгое молчание.
Рон с трудом сглотнул и придвинулся еще ближе к другу. Однажды Гарри признался, что несколько лет назад, когда он обманом освободил Добби, Люциус Малфой в гневе чуть не запустил в гриффиндорца Авадой. Глядя сейчас в лицо старшего Малфоя, Рон не сомневался, что тот на это способен. А ведь Гарри полностью беззащитен.
Впрочем, нет, не полностью. Злая ирония судьбы состояла в том, что кроме людей, которые столпились вокруг и были готовы закрыть его от Люциуса, лучшей защитой для Гарри был сам чертов Драко Малфой.
- Он прав, мистер Малфой, - наконец подтвердила мадам Помфри. – Теперь не вам решать за сына в тех случаях, когда он не способен говорить за себя. Решать Поттеру.
- Но это просто смешно. Они связаны по ошибке…
- Это не имеет значения.
- Я заберу сына туда, где ему смогут помочь…
- Нет, - еле слышно произнес Гарри. – Он останется.
- Вы знаете, что он предпочел бы уехать.
- Но сейчас он не может этого сказать, - возразил Гарри. Рона заинтересовало, что, по мнению его друга, выбрал бы Малфой: остаться или уехать. Но гриффиндорец решил, что это совершенно не важно.
- Я подам прошение в Визен…
- Люциус… нам не выиграть, - мягко заговорила Нарцисса. – Мне… мне это нравится не больше, чем тебе, но я думаю…
Малфой-старший молча всмотрелся в лицо жены, а потом перевел взгляд на сына. Было видно, какие усилия предпринимает Люциус, чтобы смириться с ситуацией. Его кадык судорожно дергался.
- Очень хорошо, - в конце концов выдавил он. – Тогда я задействую возможности нашей семьи для поиска того, кто наложил проклятье. Нарцисса, оставайся здесь, дождись, когда Драко проснется, и спроси, чего он хочет. Будь готова сразу же забрать его. Я рассчитываю на тебя, - Люциус кивнул Снейпу, - как на свидетеля. – Он взглянул на целителя, которого привел с собой, дернул подбородком в сторону двери, развернулся и, ни разу не оглянувшись, зашагал из палаты, а человечек в целительской мантии бросился вслед за ним.
Нарцисса Малфой, дрожа, опустилась на стул, и Снейп коснулся ее руки.
- Нарцисса?
- Он… он не… - она внезапно умолкла и покачала головой, очевидно опасаясь сказать лишнее в присутствии гриффиндорцев.
Снейп уставился сначала на одного, потом на другого – и нахмурил брови. Рон проследил за профессорским взглядом.
- Гарри, - мягко окликнул он друга. Но тот снова погрузился в сон.
День тридцать восьмой, четверг
Когда Эспозито начала объяснения, Гермиона устало подперла рукой щеку и понадеялась, что выглядит более уверенной, чем себя ощущает. Она обвела взглядом людей, с которыми работала три последних дня. Эспозито, Помфри, Люпин, Снейп, Нарцисса, двое присланных Малфоем целителей – и все они, кроме Нарциссы Малфой, выглядели полностью уверенными в себе. Гриффиндорка подумала, что, наверное, никогда больше не поверит ни одному целителю, узнав теперь, как хорошо они умеют скрывать свои чувства. У них не было никаких оснований для самонадеянности. Никто из них понятия не имел, сработает ли то, что они предлагали, – просто время на раздумье истекло.
Эти три дня вымотали все силы и нервы. Целители и авроры работали во все более и более безумном темпе, а Гарри с Малфоем все слабели и слабели, периоды просветления наступали все реже и становились все менее осмысленными, пока не дошло до того, что мальчики едва могли дышать самостоятельно. И целителям стало ясно, что если не прибегнуть к снятию проклятья, даже все поддерживающие жизнь заклятья и зелья в мире не продлят жизнь Малфою и Гарри ни на день.
И так как ни Пантер, ни другие авроры не добились почти никакого успеха в розыске человека, наложившего проклятье, группе, работавшей над противозаклятьем, пришлось предложить вариант, который больше всего походил на решение проблемы. Хотя и он вряд ли был достаточно хорош.
Разработанный ими ритуал был сложным и не мог быть выполнен одним человеком, так как в значительной степени основывался на эмоциях, воспоминаниях и магической силе всей группы участвующих в нем людей. Профессор Вектор после длительных арифмантических вычислений определила оптимальный состав такой группы – тринадцать человек, по пять с каждой стороны и три «нейтральных персоны». И вот все собрались, чтобы объяснить суть противозаклятья людям, выбранным для исполнения, которые сами не участвовали в разработке. К сожалению, эти люди не соответствовали друг другу по силам и составляли совершенно разнородную группу. Двое родителей Малфоя – и ни одного со стороны Гарри. Близкие, надежные, заслуживающие доверия друзья Гарри – и Панси Паркинсон с Блейзом Забини со стороны Малфоя, ни одному из которых Гермиона и галеона бы не доверила, не то что чью-либо жизнь.
«Даже его родителям нельзя доверять», - думала девушка, наблюдая за выражением лица Люциуса. Трудно представить, какой может быть реакция старшего Малфоя на предложение участвовать в целительском ритуале, учитывая, как он повел себя два дня назад.
Правда, Гермиона не видела его реакцию своими глазами и могла судить только по Нарциссе. Во время одного из последних пробуждений Малфоя мать долго беседовала с ним, спокойно и гораздо более мягко, чем от нее можно было ожидать, объяснила, что происходит, и наконец спросила, не хочет ли он перебраться в святого Мунго. Выражение лица слизеринца осталось непроницаемым. Он долго смотрел на спящего рядом Гарри, а потом молча покачал головой. Гермионе хотелось бы знать, почему Малфой отказался: боялся ли он оставить Гарри, или искренне не хотел его оставлять, или же просто не доверял своему отцу. Но на этот вопрос не было ответа.
Нарцисса только кивнула сыну и успокоила его:
- Все в порядке. Я объясню отцу. Не волнуйся.
И Гермиона не могла отделаться от чувства, что женщина испытала облегчение, несмотря на то что ее явно встревожила перспектива сообщить новость мужу.
С тех пор Люциус не появлялся, и они понятия не имели, согласится ли он сейчас на их предложение. А без него…
Жизнь Гарри зависела от доброй воли Люциуса Малфоя. Какая злая ирония.
Не говоря о том, что жизнь Гарри зависела еще и от доброй воли Нарциссы, Снейпа, Забини и Паркинсон. Более невероятную команду спасателей для Мальчика-Который-Выжил не собрать, даже если постараться. Гермиона ощущала на себе тяжелый взгляд Паркинсон и старалась смотреть в сторону от слизеринки, а целительница тем временем объясняла: мальчики попали под разбалансирующее проклятье, которое разрушило естественное магическое равновесие противоположностей, в данном случае – жизни и смерти. Секс, сильнейший проводник магии жизни, каким-то образом оказался замкнут на магию смерти, что привело к нарушению естественного баланса. И единственное, что удалось придумать, – это компенсировать дисбаланс, создав новое, более мощное равновесие.
- Все вы знаете, что дементора, который питается отрицательными эмоциями, можно прогнать силой радостных, счастливых воспоминаний, - продолжала объяснять Эспозито. – Мы надеемся, что подобным же образом активная часть проклятья, которая продолжает подпитывать дисбаланс, будет подавлена силой равновесия. Но чтобы создать это равновесие, нам нужны вы. Мы выбрали семь гармоничных пар магических элементов, но нам понадобятся ваши воспоминания и ваша магия, чтобы призвать их силу.
Целительница на мгновение умолкла и обвела взглядом комнату, оценивая восприимчивость слушателей.
- Все вы знаете, что групповые заклятья трудны, требуют большого расхода сил и глубокого доверия. Всегда есть риск, в основном, связанный с опасностью контакта с необычайно сильной магией, а также с возможностью пострадать от обратной реакции, если один из участников не справится с задачей. Кроме того, все вы будете тесно связаны попарно, что может показаться вам… неудобным. Навязчивым и смущающим. Более того, в тех случаях, когда ритуал требует сильных эмоций и воспоминаний, всегда возможна некоторая… утечка – в пределах группы. Своего рода непреднамеренная легилименция. Конечно, мало приятного заглянуть, пусть мельком, в воспоминания других людей и знать, что точно таким же образом заглянули в ваши. Мы знаем, что просим всех вас о большом одолжении. Мы знаем, что – по самой природе вашей группы – отношения между многими из вас в прошлом складывались не безоблачно и это дает еще больше причин не желать демонстрировать воспоминания друг другу. Но это лучший шанс избавиться от проклятья, который только есть у двух молодых людей. Мы не просили бы вас, если бы видели другую возможность.
Она умолкла и прокашлялась, прочищая горло.
- И еще один момент. Если вы согласитесь участвовать, каждому из вас придется согласиться на применение веритасерума, чтобы подтвердить – вы действительно не знаете, кто наложил проклятье. Я сама приму веритасерум, а потом проведу опрос. – Она внимательно взглянула на Люциуса и продолжила: - Кроме того, я попрошу Люциуса Малфоя и Альбуса Дамблдора помочь мне с опросом, после того как они сами пройдут проверку.
Люциус приподнял брови, но ничем другим своих чувств не обнаружил.
- У вас есть три часа, чтобы решить, согласны ли вы, и подготовиться, прежде чем мы начнем разучивать заклятье. Если вы предпочтете не участвовать, пожалуйста, дайте нам знать как можно скорее, чтобы мы могли найти замену.
Гермиона сглотнула. На самом деле, для участников со стороны Малфоя не было никакой равноценной замены. Если кто-то из них решит отказаться, останутся только Винсент Крэбб и Грегори Гойл, ни один из которых не был силен магически, да и для Малфоя оба были больше телохранителями или обслугой, чем друзьями. А уж если откажется кто-то из малфоевских родителей…
Черт бы побрал слизеринскую невозмутимость. Совершенно невозможно понять, о чем думают Люциус, Паркинсон или Забини. Нарцисса со Снейпом были согласны, Нарцисса уже сказала об этом, но трое других…
Глава 11
2 ноября – 5 ноября
День тридцать пятый, понедельник
«Не стоило нам сегодня идти на уроки», - размышлял Драко, изо всех сил держась за стену, и мысли его текли медленно и вяло. Нужно было прямо из гриффиндорской башни отправиться в больничное крыло. Или, может быть, к себе домой.
Почему они так не сделали?
Потому что… потому что Поттер сказал: нужно попытаться. Он говорил… кажется, о том, что залечь в госпиталь – слишком просто, слишком похоже на капитуляцию.
Но что в этом плохого?
«Боже, я успел забыть». Спорит сам с собой, вцепившись пальцами в холодные, гладкие камни, и даже не помнит, о чем идет спор.
Госпиталь отпадал, потому что… потому что они решили не сдаваться. Точно.
Но почему вместо урока зельеварения они не пошли прямо к себе?
Потому что тогда они занялись бы сексом, потом отключились, и никто бы их не нашел…
Так что же в этом плохого?
Черт, он понятия не имел.
Нужно было упереться и не дать Поттеру переспорить себя. Но у Драко больше не было сил сопротивляться – в башне, среди гриффиндорцев, которые, правда, без большой уверенности, но все же хотели, чтобы их драгоценный Гарри настоял на своем, – а Поттер желал идти. Кроме того, Драко подумал: вдруг они действительно правы и все получится?
Не стоило доверять гриффиндорцам, тем более рассчитывать на здравость их суждений в отношении Поттера. Они любили его и считали, что он может справиться с чем угодно. Уизли, Лонгботтом и Томас сегодня почти полчаса вытаскивали их с Поттером из кровати, но, несмотря на это, продолжали надеяться на силу воли Гарри и верили – он сможет сделать все, что захочет, потому что может все.
Гриффиндорские тупицы не имели ни малейшего понятия, что их Гарри едва держался. Они не были с ним связаны и не улавливали его ощущений. И не обладали тем, что бог дает даже самому безмозглому из слизеринских первоклашек, – чертовым чувством реальности.
А ведь реальность все последнее время была у них прямо перед глазами. То, что вчера Драко с Поттером еле двигались и всех усилий «Команды по предотвращению сна» – какое типично гриффиндорское название! – оказалось недостаточно, чтобы не дать им уснуть после восьми вечера. То, что этим утром от слабости они едва смогли сами одеться, и Симус Финниган сбежал под надуманным предлогом, а трое других храбро притворялись: их совершенно не смущает, что парни валяются в постели в чем мать родила и не имеют сил даже прикрыться. Если это не реальность, то что тогда?
Нужно было сопротивляться – или, может быть, не сопротивляться совсем. Потому что спор только измучил Поттера. И сейчас он, пройдя почти весь коридор, почти добравшись до классной комнаты, остановился, привалился к стене и закрыл глаза. Драко оставалось только стоять рядом и ждать, в то время как гриффиндорцы вошли в класс.
- Поттер. - Слизеринец отцепился от стены. – Пошли.
Поттер покачал головой, взглянул на Драко потускневшими глазами и начал медленно сползать по стене.
- Нет, Поттер. Ну же, прекрати!
Гриффиндорец не ответил, только закрыл глаза и окончательно съехал на пол. Драко слегка наклонился к нему.
- Черт побери, Поттер, мне тебя не поднять, я сам еле держусь на ногах. Вставай!
Тот не шелохнулся.
Мерлин.
Не может быть. Не может быть, чтобы все закончилось.
К черту слизеринское чувство реальности и да здравствует упрямая гриффиндорская вера во всесилие Поттера – потому что если поверить по-настоящему, все может исполниться. А Драко позарез необходимо, чтобы Поттер смог побороть себя, встать и идти… Слизеринец бросил взгляд на дверь классной комнаты, в надежде, что кто-нибудь выглянет посмотреть, где это они застряли. Панси или Блейз… или Грейнджер, или Уизли, или все равно кто.
- Поттер! – снова окликнул он гриффиндорца – и снова не получил ответа.
Боже, нет.
Драко попытался очистить сознание, собраться с силами и сообразить, что теперь делать. Но это оказалось чертовски трудно… а он так устал… Поттер, будь он неладен, подвел его – а еще герой волшебного мира, Мальчик-Который-Выжил, тот, кто может справиться с чем угодно… Внезапно разочарование и страх прорвались сквозь апатию, ярость придала слизеринцу сил, и он оттолкнулся от стены.
- Чертов идиот! – пнул он Поттера, который почти не отреагировал. – Вставай! – Со стороны класса донесся шум, и Драко снова пнул гриффиндорца, а потом, в отчаянии от собственного бессилия, ударил кулаком в стену. – ВСТАВАЙ!!!
Поттер застонал – единственный ответ, на который он оказался способен, – и гнев Драко утих так же быстро, как вспыхнул. Блондин сполз по стене и рухнул на колени рядом с гриффиндорцем, почти не обратив внимания на приближающийся топот.
- Поттер, ну давай же. Пожалуйста… пожалуйста, очнись, – он тряс партнера, ухватив его за руку. – Открывай глаза, ну же, пожалуйста…
Подбежавший Уизли резко затормозил прямо перед ними, спустя мгновение подоспела Грейнджер.
- Грязный ублюдок! Как ты посмел! – Уизли попытался оттащить Драко от Поттера, а тот вздрогнул, приоткрыл потускневшие, расфокусированные глаза и потянулся за слизеринцем.
Прикосновение Уизли несло обжигающую боль, Драко задохнулся и слабо попытался высвободиться.
- Рон!!! Гарри тоже больно! – Грейнджер оторвала Уизли от Драко, и оба гриффиндорца присели на корточки, явно не зная, что делать дальше.
Блондин схватил Поттера за руки, которыми тот слепо шарил в поисках партнера, и сконцентрировался на нахмурившей брови гриффиндорке.
- Грейнджер. Позови Помфри. Ему нужна помощь…
- Ты чертовски прав, ему нужна помощь, мерзкая ты тварь, – ты ПИНАЛ его!..
- Нет, дело не в этом… ему нужно помочь, он умирает, а я не могу… позови Помфри, ему нужно… Нет, ш-ш-ш, - забормотал он на ухо Поттеру, чуть приподняв гриффиндорца, прижав к себе и перебивая его полубессознательное хныканье. – Мы пойдем в госпиталь, все будет хорошо, ш-ш-ш… – Он снова взглянул на Грейнджер. – Пожалуйста, позови Помфри…
Гриффиндорка кивнула Уизли, и тот сорвался с места.
- Ублюдок!!! – сразу же разъяренно зашипела Грейнджер. – Как ты мог?
Драко не удостоил ее ответом. Он обнимал отчаянно вцепившегося в него Поттера, не обращая внимания на студентов, высыпавших из классных комнат и столпившихся вокруг, и мысленно проклинал партнера за то, что тот отключился утром в понедельник посреди самого многолюдного коридора.
- Ш-ш-ш, - блондин закрыл глаза и еще крепче прижал к себе гриффиндорца, пытаясь прогнать одолевающую обоих тошноту и слабость. – Скоро станет лучше, - прошептал он, и Поттер, почти теряя сознание, что-то пробормотал в ответ. Драко трясущейся рукой пригладил поттеровские волосы, и у Грейнджер вырвался встревоженный возглас.
- Малфой, твоя рука… - спросила она. – С тобой все в порядке?
- Разве похоже, что с нами все в порядке? – буркнул Драко. Ох уж эти гриффиндорцы.
- Ты… у тебя кровь, - с запинкой произнесла Грейнджер, и блондин вяло кивнул.
- Н’чего ’трашного, - откликнулся он, сползая еще ниже.
- Нет, подожди, мне кажется, нельзя… мадам Помфри сказала, нужно сопротивляться, только так можно… Малфой! Да проснись же!
«Похоже, она чего-то испугалась», - рассеянно отметил Драко, но не смог сообразить, чего именно, – все вокруг начало расплываться, мир постепенно сужался до них с Поттером, и блаженное забытье уже манило к себе…
- Малфой! Гарри!!! – судя по голосу, Грейнджер начинала паниковать. Она ткнула Драко в плечо, тот задохнулся от боли и открыл глаза. Какого черта ей надо?
- Драко? Драко!!! – откуда-то послышался отчаянный вопль Панси; она, скорей всего, уже сидела в классе, когда их развезло, но было трудно понять, где она сейчас…
- Малфой! – слава богу, наконец-то Помфри. – Ну же, поднимайтесь. Вставайте, возвращаемся в госпиталь.
- Он не сможет – они оба так ослабли, что не могут даже стоять… - проблеяла Грейнджер.
- Ну, что вылупились? – сквозь туман Драко слышал, как голос Панси переходит в пронзительный визг. – Больше нечем заняться? Гойл…
- А ну пошли все ВОН! – проревел Гойл, и Драко осознал, что шум, который производили стоящие вокруг люди, начал отдаляться. – Тупые первогодки… ВОН! ВАЛИТЕ ОТСЮДА!!!
- Все, кроме Грейнджер, Паркинсон, Уизли и Гойла, – марш по классам! – прикрикнула Помфри.
- Что с ними случилось? – требовательно спросила Панси.
- Случилось то, что им снова придется лечь в госпиталь, и назойливые зеваки вокруг им только помешают… Нет, мисс Паркинсон, я говорю не о вас… Мерлинова борода, вы, двое, помогите им встать… - и руку Драко снова обожгло огнем, когда к нему прикоснулся кто-то посторонний. – Да, я знаю, что им больно, но другого выхода нет; кроме того, боль приведет их в чувство… Мистер Поттер, вам придется встать… знаю, что еще больней, мне очень жаль…
Когда Гойл поднял Драко и закинул его руку себе на плечо, блондин постарался не взвыть, но его дыхание сбилось от боли – весь бок горел как в огне.
- Чем скорее дойдем, тем раньше вы их отпустите. А теперь – вперед, - поторопила Помфри, и Драко спросил себя, сможет ли, когда пойдет на поправку, убедить отца добиться ее увольнения. Эта женщина обращалась с ними как с капризными детьми, в то время как на самом деле им приходилось выбирать: мучиться, пытаясь идти самим, или же страдать от того, что Уизли и Гойл почти несли их на себе.
- Ему же больно! – воскликнула Панси. – Разве нельзя их левитировать?
- Тогда их придется полностью обездвижить, - объяснила Помфри, - а целительница не советовала этого делать. Мистер Малфой, в больничном крыле вы сможете прилечь и больше ни к кому не прикасаться. Пойдемте, живо.
Прилечь. Не прикасаться. Ни к кому. Кроме единственного человека, который приносит ему хоть какое-то облегчение. Ради этого стоит вытерпеть и боль, и головокружение.
Как будто у него есть выбор.
***
Как только в больничное крыло вошли Люциус и Нарцисса Малфой, Гермиона насторожилась и придвинулась ближе к Гарри. Ей захотелось обнять его, дать ему знать, что хотя рядом с ним и нет родителей, его все же окружают любящие люди. Они с Роном сидели в палате уже несколько часов. Утром здесь побывали Невилл и Джинни, профессора и уйма сокурсников, но потом Помфри выгнала всех, кроме Рона, Гермионы, Паркинсон и Снейпа.
К сожалению, с тех пор как его доставили в госпиталь, Гарри большей частью был без сознания, лишь изредка приходя в себя.
Подойдя к кровати и взглянув на сына, Нарцисса зажала рот рукой. Гермиона проследила за ее взглядом, на мгновение попытавшись взглянуть на Малфоя материнскими глазами, – и была потрясена. Обычно бледное лицо слизеринца стало настолько бесцветным, что в сравнении с ним брови казались черными. Кожа выглядела прозрачной, истончившейся, практически бесплотной. Дыхание стало таким слабым, что почти не ощущалось.
Гермиона перевела взгляд на Люциуса Малфоя. Его лицо ничего не выражало.
Девушка обернулась к постели и с удивлением заметила, что Малфой слабо пошевелился.
- Нам сказали, что ты не приходишь в себя, - выдохнула Нарцисса, как только тот открыл глаза, и бросилась к нему, ломая руки, желая прикоснуться – и не имея такой возможности.
- Да… - слабо произнес Малфой, с трудом фокусируя взгляд на матери. – Услышал… как вы вошли.
- Драко, что случилось?
- Мы шли на урок… - Малфой умолк, снова закрыв глаза, – попытка поговорить отняла слишком много сил.
- В последнее время они слабели все больше и больше, - заговорил Снейп. – Сегодня утром они смогли встать с постели, но упали в обморок перед первым уроком.
- Почему нам не сообщали, что все так серьезно? – не сводя глаз с сына, спросил Люциус, и в его тихом голосе слышалась угроза.
- Ваш сын не хотел вас беспокоить, - объяснила Помфри, взмахом палочки подзывая пару стульев к кровати, чтобы усадить пришедших. – Кроме того, вы все равно ничего не могли сделать. Мы делали… делаем все возможное, чтобы разобраться и помочь им.
- Что удалось обнаружить? – спросил Люциус, проигнорировав стул и продолжая наблюдать за сыном, который повернулся лицом к матери, но вряд ли осознавал происходящее.
- У нас есть кое-какие идеи. Целительница Эспозито и аврор Пантер потом расскажут вам подробности, - пояснила Помфри и прокашлялась. – А сейчас вы нужны своему сыну. Пожалуйста, посидите с ним.
- Драко практически без сознания и едва понимает, что мы здесь, - Люциус разгневанно оборвал медсестру, смерив ее пристальным взглядом. – Он с трудом выражает свои мысли. Я хотел бы знать, что происходит.
- Узнаете, как только все соберутся.
- Кто это - «все»?
- Все заинтересованные лица. Мы ждем профессора Дамблдора и Ремуса Люпина.
- Оборотня! Но…
- Папа… - слабо произнес Малфой, и Гермиона слегка вздрогнула. Она никогда не слышала, чтобы слизеринец называл Люциуса иначе, чем «отец» или «сэр». – Пожалуйста. Просто… сядь.
Люциус немедленно шагнул к кровати.
- Драко, почему ты не говорил нам…
- Люциус, не сейчас, - тихо вмешалась Нарцисса. – Драко… как ты себя чувствуешь?
- Ужасно… - прошептал в ответ Малфой, и его глаза затуманились.
- Ничего, мы здесь. Мы с тобой, милый, - со слезами на глазах проговорила Нарцисса.
- О черт. Мама, не надо, - пробормотал слизеринец, отводя взгляд и хмуря брови. – Не надо… - он отвернулся от матери и уткнулся лицом в плечо Гарри, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Нарцисса кивнула и, сморгнув слезы, вытерла глаза. Люциус уселся на предложенный ему стул, холодным взглядом обвел присутствующих, старательно избегая смотреть на Гермиону и Рона, сосредоточил внимание на слизеринцах и тихо спросил Снейпа:
- Почему ты не сообщил о его состоянии?
- Я до сегодняшнего дня не знал, насколько все плохо. Считал, что ситуация под контролем.
- Предполагалось, что ты будешь присматривать за ним.
Снейп сдержанно кивнул.
- Мне следовало быть бдительнее. Прости.
- Гриффиндорцы знали, - холодно заметила Паркинсон. – Но не посчитали нужным хоть кому-нибудь сказать.
Малфои впились взглядами в Гермиону и Рона, и девушка почувствовала, как друг тайком пожал ей руку.
- Что вы предпринимали?
- Целительница считала, что им нужно как можно меньше спать, - начала объяснять Гермиона. – Мы старались, но…
- Почему вы ничего не сказали друзьям Драко? – сердито прервала ее Паркинсон. – Мы могли бы помочь…
- Мы делали все, что могли, - вмешался Рон.
- Только вдвоем? – усмехнулась слизеринка. – Если бы вам помогали, можно было бы…
- Нас было шестеро!
- Шестеро?! – воскликнула Паркинсон. – Все гриффиндорцы, полагаю? А вы не подумали, что друзья Драко имеют право знать…
- Пойми, Малфой сам не…
- …не хотел вас волновать, - поспешно прервала друга Гермиона. – Не думаю, что они оба понимали, какой подвергаются опасности.
Люциус уставился на гриффиндорку пристальным взглядом, явно рассчитанным на то, чтобы лишить ее присутствия духа, и Гермиона снова сжала руку Рона, пытаясь дать понять, что ему лучше бы помалкивать. Потом внимание Люциуса вернулось к сыну, и ей стало жаль, что она не может вычислить, о чем сейчас думает старший Малфой. Рассердило ли его, что сын скрывал ото всех серьезность своего состояния? Порадовало ли, что он совершенно не доверял слизеринцам? Или разгневало, что он явно доверился гриффиндорцам?
- Что говорят целители? – тихо спросила Нарцисса. – Чем вызвано такое состояние? Нам сказали только, что, по всей видимости, именно узы привели к истощению.
- Эм-м… - начал Рон. – Ну, они… они… когда, м-м…
- Они чувствуют сильную усталость после секса, - напрямик пояснила Гермиона.
Паркинсон закатила глаза.
- С кем не бывает, - нетерпеливо возразила она. – Почему…
- Они чувствуют слишком сильную усталость. И сон не только не помогает им восстановиться, а наоборот, выматывает еще сильней. Именно поэтому мы старались не давать им уснуть.
- Так почему сейчас их не будят?
- Потому что это единственный сигнал тревоги, который они способны подать. Мадам Помфри и целительница напичкали их всеми мыслимыми лекарствами и наложили все поддерживающие чары…
- Мистер и миссис Малфой, - объявила Помфри, - мы вас ждем. – Она указала на дверь маленького кабинета, прилегающего к больничной палате, в которую уже входил Ремус Люпин.
Люциус скривил рот от отвращения.
- Надо же, оборотень соизволил появиться. – Он встал и жестом предложил Снейпу с Нарциссой следовать за собой.
- Я хочу остаться, - ответила женщина, не сводя глаз с сына.
Люциус кивнул и направился к кабинету, но удивленно замер, когда Гермиона встала и Снейп шагнул в сторону, пропуская ее вперед.
- Какого…
- Мисс Грейнджер тоже приглашена, - без выражения пояснил Снейп.
Люциус надменно изогнул бровь.
- Мистер Поттер просто везунчик, - презрительно заметил он. – В отсутствие маггловских родственников – оборотень и малолетняя девчонка. Ничего не скажешь, хороший выбор родительских фигур.
- Меня пригласили не как родителя, - спокойно ответила Гермиона. – Я проводила исследования вместе с целительницей, и она попросила меня присутствовать – и доложить вместе с ней, что нам удалось выяснить к сегодняшнему дню.
Гермиона твердо напомнила себе, что ей совершенно неподобает упиваться мстительным удовольствием при виде чистейшего негодования, отразившегося на лицах Люциуса и Нарциссы.
День тридцать шестой, вторник
- Сэр, вы не можете… - настойчиво твердила Пантер на следующий день, входя вместе с Эспозито в больничное крыло вслед за Люциусом и сопровождающим его человечком, одетым в мантию целителя. Рон, Нарцисса и Снейп уставились на них.
- Мы забираем его домой, - не тратя лишних слов сообщил жене Люциус.
- Что?! – хором воскликнули Рон и Снейп, а Нарцисса взволнованно кивнула и медленно встала.
- Мистер Малфой… - начала Эспозито.
- Не вмешивайтесь, - предостерег Люциус, когда Пантер шагнула между вновь пришедшим целителем и кроватью.
- Вы не заберете мальчика из школы, - возразила Эспозито. – Он должен оставаться там, где ему могут помочь.
- В школе ему не безопасно, - холодно отрезал Люциус. – За год Драко прокляли, он попал в госпиталь, потому что никто не удосужился отследить, чтобы они с Поттером не натворили глупостей, и едва не был убит во время школьной стычки. А теперь он умирает, потому что никто не знает, как исцелить его от проклятья. – Он взял себя в руки. – Наша семья в состоянии нанять целителей, способных справиться с ситуацией гораздо лучше, чем здесь присутствующие. Я забираю его домой.
- Вы не сможете забрать его без Поттера, - напомнила Помфри, подойдя к столпившимся у кровати людям.
Рон сглотнул и встал, нащупывая палочку, готовый защищать Гарри, – на случай, если старший Малфой попытается сделать что-то подозрительное.
Люциус одарил Помфри взглядом глубочайшего презрения.
- Разумеется, я заберу и мистера Поттера.
- Мистер Малфой, вам ни за что не позволят перевезти в свой дом Гарри Поттера, - спокойно возразила Пантер. – Вы должны это понимать. Достаточно того, что обвинения, выдвинутые против вас, до сих пор не сняты…
- Я подам прошение в Визенгамот…
- Вы только заставите нас потратить драгоценное время на судебную тяжбу, вместо того чтобы заниматься лечением мальчиков или поиском человека, наславшего проклятье.
Гарри пошевелился, и Рон, перестав прислушиваться к дискуссии, сразу же склонился к нему. Гриффиндорец – как и Помфри – заметил: Гарри в сознании и понимает, что происходит.
«Надо же было выбрать такой момент», - подосадовал Рон. Очнуться – и сразу узнать, что Люциус Малфой собирается переправить тебя в штаб Пожирателей смерти.
- Что случилось? – шепотом спросил Гарри.
- Ничего, не считая того, что малфоевский папаша спятил. Не волнуйся.
- Люциус, будь благоразумен… - подал голос Снейп; старший Малфой прищурился, скосил взгляд на профессора и резко изменил тактику.
- Что ж, очень хорошо. Тогда он отправится в больницу святого Мунго. Надеюсь, это вполне благоразумно?
- Он останется здесь. Они оба. – Помфри была непреклонна.
- У вас нет права удерживать Драко. Он взрослый. Будь он в сознании, он имел бы право выбора – и выбрал бы святого Мунго.
- А я – нет, - пробормотал Гарри.
Люциус не обратил на него внимания.
- Против перевода в святого Мунго не может быть никаких возражений…
- Кроме того, что нанятые вами целители будут работать с теми видами Темной магии, которые невозможно применить здесь, благодаря охранным чарам Хогвартса, - холодно заметила Помфри. – Что они думают использовать? Кровь единорога? Сердце феникса? Еще какой-нибудь артефакт, который может спасти жизнь, но ценой, на какую Поттер, по крайней мере, не согласился бы?
- Замолчите, - угрожающе произнес Люциус.
- Вы не можете отправить меня в святого Мунго, - слегка приподнявшись, снова заговорил Гарри.
- Но своего сына – могу, - старший Малфой наконец признал существование гриффиндорца. – Захотите вы отправиться с ним или нет – меня не волнует.
- Зато это волнует Драко, - решительно вмешался Снейп. – Если ты увезешь его от Поттера…
- Существуют способы обойти их связь, - заявил Люциус. Рон удивленно уставился на Эспозито, а та спокойно кивнула, словно ожидала этого аргумента, и терпеливо принялась объяснять:
- Мистер Малфой, большинство людей даже не подозревает, что такое возможно, – и не без причины. Подобный шаг допустим только тогда, когда супругам угрожает смертельная опасность…
- Что здесь и происходит.
- «Смертельная опасность» – значит «на грани смерти». Например, когда человек сорвался со скалы или что-то в этом роде. То, что вашего сына лечат не так, как вам бы хотелось, – недостаточное основание. Способ, о котором вы говорите, почти не применяется, потому что, даже со всеми мыслимыми предосторожностями, слишком часто приводит к смерти одного или обоих супругов.
- Но применить его все же можно, - упрямо повторил Люциус.
- Да. Но это почти наверняка убьет мистера Поттера – и с большой долей вероятности может убить их обоих.
- Делайте что хотите. А я воспользуюсь шансом.
- Этот «шанс» может убить обоих, - вмешалась Пантер. – Но, может быть, этого вы и добиваетесь?
- Что?!
- Наша последняя рабочая версия – проклятье наложил кто-то из Пожирателей смерти с целью убить мистера Поттера. Не правда ли, было бы очень удобно, если бы его смерть вызвали ваши действия? Вы вполне смогли бы оправдаться, утверждая, что всего лишь пытались спасти сына.
- Как вы смеете?!
- И какая разница, если бы ваш сын при этом сам оказался в опасности?
Люциус явно лишился дара речи.
- Прекратите, - устало вмешался Гарри. – Он может вас услышать.
- Как? – Пантер в замешательстве взглянула на мальчиков.
- Приходя в сознание, оба рассказывали – иногда они слышат, что происходит вокруг, хотя и не могут ответить, - объяснила аврору мадам Помфри. – Неизвестно, слышит ли нас сейчас мистер Малфой и понял ли, что вы сказали. Но я не дам вам расстраивать моего пациента, обвиняя его отца в готовности жертвовать сыном.
- А я не считаю подобное обвинение заслуживающим ответа, - добавил Люциус. – И немедленно забираю Драко в святого Мунго.
- Вы не знаете наверняка, что бы он выбрал, если бы мог выбирать, - напомнила Пантер.
- Драко не в себе и не может принимать решения. Я его отец и считаю…
- Не вы его ближайший родственник, - тихо произнес Гарри, - а я.
В комнате воцарилось долгое молчание.
Рон с трудом сглотнул и придвинулся еще ближе к другу. Однажды Гарри признался, что несколько лет назад, когда он обманом освободил Добби, Люциус Малфой в гневе чуть не запустил в гриффиндорца Авадой. Глядя сейчас в лицо старшего Малфоя, Рон не сомневался, что тот на это способен. А ведь Гарри полностью беззащитен.
Впрочем, нет, не полностью. Злая ирония судьбы состояла в том, что кроме людей, которые столпились вокруг и были готовы закрыть его от Люциуса, лучшей защитой для Гарри был сам чертов Драко Малфой.
- Он прав, мистер Малфой, - наконец подтвердила мадам Помфри. – Теперь не вам решать за сына в тех случаях, когда он не способен говорить за себя. Решать Поттеру.
- Но это просто смешно. Они связаны по ошибке…
- Это не имеет значения.
- Я заберу сына туда, где ему смогут помочь…
- Нет, - еле слышно произнес Гарри. – Он останется.
- Вы знаете, что он предпочел бы уехать.
- Но сейчас он не может этого сказать, - возразил Гарри. Рона заинтересовало, что, по мнению его друга, выбрал бы Малфой: остаться или уехать. Но гриффиндорец решил, что это совершенно не важно.
- Я подам прошение в Визен…
- Люциус… нам не выиграть, - мягко заговорила Нарцисса. – Мне… мне это нравится не больше, чем тебе, но я думаю…
Малфой-старший молча всмотрелся в лицо жены, а потом перевел взгляд на сына. Было видно, какие усилия предпринимает Люциус, чтобы смириться с ситуацией. Его кадык судорожно дергался.
- Очень хорошо, - в конце концов выдавил он. – Тогда я задействую возможности нашей семьи для поиска того, кто наложил проклятье. Нарцисса, оставайся здесь, дождись, когда Драко проснется, и спроси, чего он хочет. Будь готова сразу же забрать его. Я рассчитываю на тебя, - Люциус кивнул Снейпу, - как на свидетеля. – Он взглянул на целителя, которого привел с собой, дернул подбородком в сторону двери, развернулся и, ни разу не оглянувшись, зашагал из палаты, а человечек в целительской мантии бросился вслед за ним.
Нарцисса Малфой, дрожа, опустилась на стул, и Снейп коснулся ее руки.
- Нарцисса?
- Он… он не… - она внезапно умолкла и покачала головой, очевидно опасаясь сказать лишнее в присутствии гриффиндорцев.
Снейп уставился сначала на одного, потом на другого – и нахмурил брови. Рон проследил за профессорским взглядом.
- Гарри, - мягко окликнул он друга. Но тот снова погрузился в сон.
День тридцать восьмой, четверг
Когда Эспозито начала объяснения, Гермиона устало подперла рукой щеку и понадеялась, что выглядит более уверенной, чем себя ощущает. Она обвела взглядом людей, с которыми работала три последних дня. Эспозито, Помфри, Люпин, Снейп, Нарцисса, двое присланных Малфоем целителей – и все они, кроме Нарциссы Малфой, выглядели полностью уверенными в себе. Гриффиндорка подумала, что, наверное, никогда больше не поверит ни одному целителю, узнав теперь, как хорошо они умеют скрывать свои чувства. У них не было никаких оснований для самонадеянности. Никто из них понятия не имел, сработает ли то, что они предлагали, – просто время на раздумье истекло.
Эти три дня вымотали все силы и нервы. Целители и авроры работали во все более и более безумном темпе, а Гарри с Малфоем все слабели и слабели, периоды просветления наступали все реже и становились все менее осмысленными, пока не дошло до того, что мальчики едва могли дышать самостоятельно. И целителям стало ясно, что если не прибегнуть к снятию проклятья, даже все поддерживающие жизнь заклятья и зелья в мире не продлят жизнь Малфою и Гарри ни на день.
И так как ни Пантер, ни другие авроры не добились почти никакого успеха в розыске человека, наложившего проклятье, группе, работавшей над противозаклятьем, пришлось предложить вариант, который больше всего походил на решение проблемы. Хотя и он вряд ли был достаточно хорош.
Разработанный ими ритуал был сложным и не мог быть выполнен одним человеком, так как в значительной степени основывался на эмоциях, воспоминаниях и магической силе всей группы участвующих в нем людей. Профессор Вектор после длительных арифмантических вычислений определила оптимальный состав такой группы – тринадцать человек, по пять с каждой стороны и три «нейтральных персоны». И вот все собрались, чтобы объяснить суть противозаклятья людям, выбранным для исполнения, которые сами не участвовали в разработке. К сожалению, эти люди не соответствовали друг другу по силам и составляли совершенно разнородную группу. Двое родителей Малфоя – и ни одного со стороны Гарри. Близкие, надежные, заслуживающие доверия друзья Гарри – и Панси Паркинсон с Блейзом Забини со стороны Малфоя, ни одному из которых Гермиона и галеона бы не доверила, не то что чью-либо жизнь.
«Даже его родителям нельзя доверять», - думала девушка, наблюдая за выражением лица Люциуса. Трудно представить, какой может быть реакция старшего Малфоя на предложение участвовать в целительском ритуале, учитывая, как он повел себя два дня назад.
Правда, Гермиона не видела его реакцию своими глазами и могла судить только по Нарциссе. Во время одного из последних пробуждений Малфоя мать долго беседовала с ним, спокойно и гораздо более мягко, чем от нее можно было ожидать, объяснила, что происходит, и наконец спросила, не хочет ли он перебраться в святого Мунго. Выражение лица слизеринца осталось непроницаемым. Он долго смотрел на спящего рядом Гарри, а потом молча покачал головой. Гермионе хотелось бы знать, почему Малфой отказался: боялся ли он оставить Гарри, или искренне не хотел его оставлять, или же просто не доверял своему отцу. Но на этот вопрос не было ответа.
Нарцисса только кивнула сыну и успокоила его:
- Все в порядке. Я объясню отцу. Не волнуйся.
И Гермиона не могла отделаться от чувства, что женщина испытала облегчение, несмотря на то что ее явно встревожила перспектива сообщить новость мужу.
С тех пор Люциус не появлялся, и они понятия не имели, согласится ли он сейчас на их предложение. А без него…
Жизнь Гарри зависела от доброй воли Люциуса Малфоя. Какая злая ирония.
Не говоря о том, что жизнь Гарри зависела еще и от доброй воли Нарциссы, Снейпа, Забини и Паркинсон. Более невероятную команду спасателей для Мальчика-Который-Выжил не собрать, даже если постараться. Гермиона ощущала на себе тяжелый взгляд Паркинсон и старалась смотреть в сторону от слизеринки, а целительница тем временем объясняла: мальчики попали под разбалансирующее проклятье, которое разрушило естественное магическое равновесие противоположностей, в данном случае – жизни и смерти. Секс, сильнейший проводник магии жизни, каким-то образом оказался замкнут на магию смерти, что привело к нарушению естественного баланса. И единственное, что удалось придумать, – это компенсировать дисбаланс, создав новое, более мощное равновесие.
- Все вы знаете, что дементора, который питается отрицательными эмоциями, можно прогнать силой радостных, счастливых воспоминаний, - продолжала объяснять Эспозито. – Мы надеемся, что подобным же образом активная часть проклятья, которая продолжает подпитывать дисбаланс, будет подавлена силой равновесия. Но чтобы создать это равновесие, нам нужны вы. Мы выбрали семь гармоничных пар магических элементов, но нам понадобятся ваши воспоминания и ваша магия, чтобы призвать их силу.
Целительница на мгновение умолкла и обвела взглядом комнату, оценивая восприимчивость слушателей.
- Все вы знаете, что групповые заклятья трудны, требуют большого расхода сил и глубокого доверия. Всегда есть риск, в основном, связанный с опасностью контакта с необычайно сильной магией, а также с возможностью пострадать от обратной реакции, если один из участников не справится с задачей. Кроме того, все вы будете тесно связаны попарно, что может показаться вам… неудобным. Навязчивым и смущающим. Более того, в тех случаях, когда ритуал требует сильных эмоций и воспоминаний, всегда возможна некоторая… утечка – в пределах группы. Своего рода непреднамеренная легилименция. Конечно, мало приятного заглянуть, пусть мельком, в воспоминания других людей и знать, что точно таким же образом заглянули в ваши. Мы знаем, что просим всех вас о большом одолжении. Мы знаем, что – по самой природе вашей группы – отношения между многими из вас в прошлом складывались не безоблачно и это дает еще больше причин не желать демонстрировать воспоминания друг другу. Но это лучший шанс избавиться от проклятья, который только есть у двух молодых людей. Мы не просили бы вас, если бы видели другую возможность.
Она умолкла и прокашлялась, прочищая горло.
- И еще один момент. Если вы согласитесь участвовать, каждому из вас придется согласиться на применение веритасерума, чтобы подтвердить – вы действительно не знаете, кто наложил проклятье. Я сама приму веритасерум, а потом проведу опрос. – Она внимательно взглянула на Люциуса и продолжила: - Кроме того, я попрошу Люциуса Малфоя и Альбуса Дамблдора помочь мне с опросом, после того как они сами пройдут проверку.
Люциус приподнял брови, но ничем другим своих чувств не обнаружил.
- У вас есть три часа, чтобы решить, согласны ли вы, и подготовиться, прежде чем мы начнем разучивать заклятье. Если вы предпочтете не участвовать, пожалуйста, дайте нам знать как можно скорее, чтобы мы могли найти замену.
Гермиона сглотнула. На самом деле, для участников со стороны Малфоя не было никакой равноценной замены. Если кто-то из них решит отказаться, останутся только Винсент Крэбб и Грегори Гойл, ни один из которых не был силен магически, да и для Малфоя оба были больше телохранителями или обслугой, чем друзьями. А уж если откажется кто-то из малфоевских родителей…
Черт бы побрал слизеринскую невозмутимость. Совершенно невозможно понять, о чем думают Люциус, Паркинсон или Забини. Нарцисса со Снейпом были согласны, Нарцисса уже сказала об этом, но трое других…